Содержание
Кто хочет купить Дагестан?
За некоторыми кандидатами в президенты республики стоит многомиллионный финансовый ресурс, которым распоряжается депутат Госдумы Гаджиев
Введение практики назначения глав регионов из федерального центра, конечно, дало повод либералам говорить о возвращении к авторитаризму, но зато однозначно устранило опасность коррупционного прихода к власти «удельных князьков» и бандитов.
Но ведь если очень хочется сделать республику своей «карманной», то можно попробовать пойти и другим путем: создать напряжение в регионе, спровоцировать острейшие конфликты, купить местный парламент, наконец, – и все для того, чтобы в итоге «продавить» своего кандидата. Мол, только его можно назначать, а то республика «взорвется».
Правда, подобные методы заставляют вспомнить 90-е годы, когда незримо властвовал будто бы всемогущий Борис Абрамович, а иные крупные предприниматели позволяли себе чуть ли не диктовать президенту. И очень похоже, что нечто подобное происходит сейчас в Дагестане.
Слава Богу, до силового противостояния действующему президенту Дагестана пока не дошло.
Но очевидно, что тревожные события, происходящие сегодня в республике явно приурочены к истечению срока полномочий президента РД Муху Алиева.
Как и полагается, «Единая Россия» представила на выбор Дмитрию Медведеву список возможных кандидатов на пост главы республики, и скандал сразу выплеснулся на федеральный уровень.
Обратите внимание
Казалось бы, негласные правила политической игры хорошо всем известны: в подобных списках обычно фигурируют действующий глава региона и еще несколько явно приемлемых для Кремля персон (а учитывая, что речь идет о Северном Кавказе, вопрос лояльности Москве становится одним из ключевых).
Между тем, когда был озвучен перечень кандидатов, оказалось, что в него каким-то образом попали абсолютно случайные, и даже опасные для современного Дагестана люди. Да и в целом логика составления списка оказалась непонятна специалистам ни с точки зрения интересов республики, ни с точки зрения интересов Кремля.
Обычно спорить с внутренними решениями в правящей партии не принято: здесь вообще не место плюрализму. Но в этом случае эмоции прорвались наружу. Дагестанский парламент во главе с местными единороссами принялся публично «сносить» московский список.
«Как может государственный чиновник, который буквально месяц назад на выборах в Дербенте активно выступал против «Единой России», сейчас попасть в список кандидатов от нашей партии? Какие же он нашел аргументы, и кому он их преподнес? Это все случайность, или кто-то специально хочет подставить Дмитрия Анатольевича и поссорить его с Дагестаном?» — вот такие вопросы стали задавать даже лояльные партийцы из Народного собрания Дагестана.
Дербентский полигон
Непосредственно перед объявлением списка кандидатов в Дагестане прошли выборы мэра Дербента, которые стали первым актом борьбы за кресло президента Республики. Журналисты считают, что на дербентском «полигоне» были опробованы политтехнологии, с помощью которых будут действовать те, кто хочет взять республику «в ленное владение».
Главным инструментом политической борьбы в Дербенте стали деньги. За «голос» наличными выдавалось по 10 тысяч рублей. Впрочем, даже эти немыслимые по дагестанским меркам деньги не помогли обеспечить нужного заказчикам результата.
Поэтому в ход пошел второй аргумент — спланированные беспорядки. Для этого в город свозили нанятую в южных районах безработную молодежь.
Показалось, что история откатилась лет на десять назад, когда при попустительстве беспомощной ельцинской команды, бандитские группировки с мешками «зеленых» захватывали власть в региональных центрах.
Все симптомы были налицо: закрытые избирательные участки, массовые драки на улицах, запугивание избирателей, избиение журналистов и многое другое. В целом на весь этот черный пиар в город из Москвы привезли 20 миллионов долларов.
Важно
Чудом подобные «вливания» не привели к по-настоящему трагическим последствиям. Только предельно жесткая позиция Муху Алиева (на которую, видимо, не рассчитывали организаторы политического спектакля) и вмешательство федерального центра смогли удержать ситуацию под контролем.
Дербентская история вывела из тени новые действующие лица, которым предстоит сыграть важную роль в выборах президента республики.
Главным из них стал депутат Госдумы Магомед Гаджиев, которого на дагестанских сайтах также называют «Магомед Гаджиев (Фикса)». В ходе выборов он лично распоряжался финансированием, которое пришло из Москвы, от тех лоббистских сил, которые «нацелились» на весь Дагестан.
И хотя промежуточной цели – посадить своим мэром Имама Яралиева – Гаджиеву с первого раза добиться не удалось, он не расстраивается и не снижает своей активности. Борьба за власть в Дагестане только началась.
Сейчас люди «фикс» отправились оптом скупать местное правосудие. Дербентская фемида, как уже известно, такого напора не выдержала, и молоток судьи превратился в молоток аукциониста. Муху Алиев как мог сдерживал этот злокачественный процесс, но средства, которыми оперирует московский гость, практически безграничны.
По информации источников в силовых структурах, уже предрешен результат рассмотрения жалоб, поданных в Верховный суд Дагестана: за нужное решение его председателю Анвару Магомедову (кстати, естественно, близкому родственнику одного из кандидатов на президентство) вроде бы «занесли» 2 миллиона долларов.
Судя по всему, это будет дембельским аккордом «уважаемого» судьи, только что отпраздновавшего свой 70-летний юбилей и как раз готовящегося к скорой отставке по возрасту. Посмотрим, сможет ли Гаджиев так же искрометно заполучить «доверие» судей в Верховном суде РФ.
Но все опрошенные эксперты сошлись на том, что в руках у доморощенного Ходорковского появился мощный инструмент для шантажа центральной власти.
«Список Гаджиева»
Если в Москве обсуждают список «Единой России», то в Дагестане куда больший интерес вызывает «список Гаджиева». Тем более что эта тема снова связана с деньгами, с очень большими деньгами.
Отказ в даче взяток привел к таможенному коллапсу на границе Дагестана с Азербайджаном
Опубликовано 13.11.2017, 14:32
В Дагестане ведется проверка по информации о вымогательстве денежных средств у водителей большегрузов на границе с Азербайджаном. Конфликт перевозчиков и таможенников вызвал длительные простои машин, которые везут в том числе и скоропортящиеся продукты питания.
В проблемах, возникших на таможенном терминале «Виадук» Магарамкентского района Дагестана, поручил разобраться заместителю председателя правительства республики Рамазану Джафарову временно исполняющий обязанности главы Дагестана Владимир Васильев, пишет Regnum со ссылкой на РИА «Дагестан».
Совет
Перевозчики, выстроившиеся в многокилометровой автоочереди, обвинили в поборах таможенников. В республику прибыла комиссия из Москвы для расследования фактов вымогательства денежных средств у водителей большегрузов сотрудниками таможенной и фитосанитарной служб, пишет РИА «Дербент».
По словам дальнобойщиков, им приходится платить 5000 рублей фитосанитарной службе и 4700 рублей сотрудникам таможни. Однако там назвали эти суммы законными пошлинами за проверку грузов и пропуск машин. Но, как рассказали информационному агентству водители, оплата проходит без каких-либо квитанций и кассовых чеков, поэтому они не уверены, что эти сборы законны.
Общественная организация «Союз грузоперевозчиков Дагестана» организовала акцию протеста против незаконных, по мнению ее представителей, поборов. 31 октября водители большегрузов собрались у пункта таможенного контроля «Виадук» в Магарамкентском районе. Дагестанских водителей поддержали их коллеги из Азербайджана, очередь из машин растянулась на
Выясняют причину протеста дальнобойщиков и в Северо-Кавказском таможенном управлении.
«В ряде средств массовой информации появились неоднозначные публикации о деятельности таможенных органов Северокавказского региона. В настоящее время Федеральной таможенной службой и Северо-Кавказским таможенным управлением проводится работа по изучению опубликованных сведений, о результатах которой будет сообщено дополнительно», — говорится в сообщении пресс-службы ведомства.
Стоит отметить, что согласно данным подразделения по противодействию коррупции в таможенных органах, в первом полугодии 2017 года в России было возбуждено 298 уголовных дел о преступлениях, совершенных сотрудниками ведомства, из них по делам о коррупции — 91 уголовное дело.
Подозреваемыми по ним проходят 48 должностных лиц таможенных органов. За аналогичный период 2016 года было возбуждено 106 уголовных дел о коррупции в отношении 63 должностных лиц.
Неожиданный взгляд на коррупцию в Дагестане: «В тени 70% экономики» — МК
Кто-то является хозяином рынка, который собирает деньги, и куда они потом идут — никто не знает
08.02.2018 в 14:43, просмотров: 12379
Что стоит за громкими арестами высокопоставленных чиновников в Дагестане — предвыборная показуха или долговременная стратегия борьбы с коррупцией? Приведут ли решительные действия врио главы Дагестана Владимира Васильева к улучшению положения населения этой кавказской республики? Неожиданную точку зрения на происходящее высказывает известный дагестанский экономист, доктор наук, профессор Салих Абдулманапов.
— Арестованным дагестанским чиновникам вменяется в вину разворовывание средств, выделенных республике из федерального бюджета. Мы знаем, что Дагестан является глубоко дотационным регионом, вливания из центра большие, а население тем не менее находится в трудном положении. Нынешняя аникоррупционная кампания приведет к радикальному изменению ситуации?
— На мой взгляд, она слабо повлияет на ситуацию в Дагестане, так как экономика Дагестана в минимальной степени зависит от бюджета. Экономика — отдельно, бюджет — отдельно.
— Как это может быть?
— 60–70% экономики республики находятся в тени. Соответственно, влияние бюджета на этот сектор минимально.
— Что означает «находятся в тени»? Они не платят налоги?
— Не только налоги. Они вообще как экономические агенты не проходят. Товарооборот есть, но предпринимателей в сфере торговли нет. Общий оборот в строительстве растет, а налоги снижаются. Так же и в сфере оптово-розничной торговли. Есть целые мини-кластеры на региональном уровне по пошиву обуви, по производству кирпича, но они нигде не проходят, нигде не фигурируют.
Даже если не затрагивать сельское хозяйство, так как там личные подсобные хозяйства, которые не являются экономическими агентами, по самым скромным подсчетам, из-за теневого сектора с оптово-розничной торговли республиканский бюджет недополучает более 20 миллиардов, со строительной сферы — больше 8 миллиардов. То есть фактически бюджет — отдельно, правительство регулирует только бюджетные отношения, а экономика — отдельно.
— Почему сложилась такая ситуация?
— Предприниматели не регистрируются. Но де-факто они же кому-то что-то платят. Вопрос в том, кому они платят деньги. Те, кто за этим стоит, тоже находятся не в компетенции региональной власти. Потому что все контролирующие структуры — это структуры федерального уровня. Что налоговая, что другие службы.
— Вы хотите сказать, что они платят по коррупционным схемам, то есть, грубо говоря, дают взятки?
— Да. Весь бизнес по коррупционным схемам завязан с контролирующими структурами.
— Они платят этим контролирующим структурам?
— Естественно. Никто же их так просто в покое не оставит. Даже если поставить маленький ларек, все об этом тут же узнают.
— Кому они платят конкретно?
— В этой схеме задействованы и полиция, и налоговые службы, и другие контролирующие структуры. А на них влияние в республике минимальное. Они управляются из федерального центра. Москва назначает в республику начальника управления той или иной структуры, а он отвечает за все. Он не несет ответственности перед местной властью.
Населению тоже выгодно такое положение дел. Нынешний исполняющий обязанности главы республики недавно поднимал вопрос о том, что если население будет платить налоги, то благополучие дагестанцев вырастет. Это тоже не совсем правильный тезис, который вложили ему в уста его консультанты.
Какие налоги платит население? Это НДФЛ, который оплачивает работодатель при выплате работнику зарплаты. Население частично оплачивает имущественный, земельный и транспортный налоги.
По ним просроченная задолженность в целом не превышает миллиарда рублей. И эта задолженность из года в год снижается. Это ниже, чем в среднем по России.
Влияние налогов с населения на бюджет и экономику республики минимальное.
— Если население платит налоги, то кто не платит?
— Есть налоги с физических и юридических лиц. Предпринимательские структуры фактически находятся в тени. Кому-то они платят, но кому, куда это все уходит и по каким схемам — вопрос остается открытым.
Обратите внимание
Конечно, с использованием бюджета тоже есть вопросы. Но влияние на экономику даже тех 7–8 госпрограмм по экономическим статьям — минимальное, если не сказать отрицательное.
Там идет субсидирование предпринимателей.
Мы проанализировали: из тех предпринимателей, которые получили грант, только 24% остаются на рынке. Остальные просто по определенным схемам увели эти деньги. По сельскому хозяйству — такая же картина.
— То есть охота на коррупционеров в правительстве не приведет к улучшению экономической ситуации в Дагестане?
— Нет, не приведет. Если необдуманно пойти на снижение доли теневого сектора в определенных сферах, это может привести даже к ухудшению ситуации. Мелкие производители, которые находятся в теневом секторе, изначально неконкурентоспособны. Они не смогут конкурировать с крупными производителями, тем более с теми, которые массово поставляют продукцию из Китая и других азиатских стран.
Начинать нужно с крупных производителей, с крупных торговых сетей. Но они тоже аффилированы с правительственными структурами, с крупными чиновниками. Кто-то чей-то. Если с них начинать, то можно что-то сделать.
— Что нужно сделать, чтобы вывести бизнес из тени?
— Нужно, чтобы предприниматели доверяли власти. Тогда они начнут легализоваться, то есть перестанут платить кому-то, кто их курирует и крышует, а будут платить официально в бюджет.
Готова ли сегодня государственная система избавить предпринимателей от дополнительной нагрузки, чтобы не было двойного налогообложения — официального и неофициального? Взять сферу транспорта. Водители платят по путевым листам, платят как индивидуальные предприниматели, платят дополнительно за маршрут.
И все это они пытаются переложить на потребителя. Или сфера торговли. Кто-то является хозяином рынка, который собирает деньги, и куда они потом идут — никто не знает.
— И кто конечный бенефициар всех этих денег, которые собираются?
Никто не знает и никто не может определить.
Читайте материал: «Переворот генерала Васильева: почему Кремль взялся за Дагестан»
Внеклановые риски
Владимиру Васильеву, избранному 9 сентября главой Дагестана, еще предстоит найти баланс между зачисткой элиты и сохранением рабочих мест и социальной стабильности в республике
Призывы поставить во главу Дагестана человека, ранее не имевшего отношения к республике, звучали еще с 2000-х годов.
Интересно, что эта идея получала поддержку с разных сторон — от русских националистов до тех дагестанских общественников, которые считали местную бюрократию безнадежно коррумпированной и требовали от федерального центра «хирургического вмешательства» в дела республики.
Важно
Центр, однако, такие призывы много лет игнорировал, поэтому, когда в октябре 2017 года на посту и.о. главы Дагестана оказался Владимир Васильев, это многими было воспринято как признание Кремлем того факта, что дела в регионе совсем плохи и «хирургическое вмешательство» все же необходимо.
Почти год спустя Васильев избавился от приставки «и.о.»: 9 сентября Народное собрание Дагестана избрало его главой республики. Интриги на выборах не было, но повод проанализировать то, что сейчас происходит в республике, есть. Исчерпывается ли все уже привычной для федеральных СМИ картинкой «обновления старой коррумпированной элиты»?
Справедливости ради стоит отметить, что некоторые проблемы Дагестана потеряли остроту еще в годы правления предшественника Васильева — Рамазана Абдулатипова, пусть и не всегда он при этом играл ключевую роль.
Во-первых, из региона так или иначе были удалены те представители местного чиновничества, чьи реальные полномочия были значительно шире, чем предполагала их должность.
Речь прежде всего о бывшем мэре Махачкалы Саиде Амирове (осужден на пожизненное заключение) и руководителе дагестанского отделения Пенсионного фонда России, ранее главе Кизлярского района на севере республики Сагиде Муртазалиеве (объявлен в международный розыск).
Эти люди, до того как попасть под уголовное преследование, неформально контролировали значительные территории и финансовые потоки и были способны мобилизовать в свою поддержку тысяче сторонников, так или иначе обязанных им своей безопасностью и благополучием.
Еще в первой половине 2000-х подобных неформальных авторитетов, хоть и с разным уровнем влияния в республиканской элите, были десятки. Амиров и Муртазалиев на момент возбуждения уголовных дел оставались едва ли не последними из них, так что не стоит думать, что Васильеву пришлось иметь дело с «параллельными» и независимыми от него «центрами власти» в среде местного чиновничества.
Во-вторых, в последние годы перед назначением Васильева проблема религиозного экстремизма в регионе также стала менее болезненной. Пожалуй, все наблюдатели соглашаются, что главную роль здесь сыграл отъезд многих местных радикалов на Ближний Восток, где они примкнули к террористам. Изменился и баланс сил в местном исламе, не связанном с вооруженным джихадизмом.
Сейчас практически ушло в прошлое характерное для Дагестана в 1990–2000-е годы публичное противостояние суфизма — религиозной традиции, укрепившейся в регионе в XIX веке и основанной на духовном ученичестве у наставника-шейха, и различных течений, не принимавших суфизм.
В начале 2010-х встречи между «суфиями» и их оппонентами становились самыми громкими событиями местной не только религиозной, но и общественной жизни. Возглавлявший Дагестан с 2010 по 2013 год Магомедсалам Магомедов считал организацию «внутриисламского диалога» одним из основных своих достижений.
Почти полный уход с авансцены представителей «антисуфийского» крыла был связан с целым спектром причин. Некоторые представители этого крыла перешли на радикальные позиции и даже оказались в Сирии. Другие были вовлечены в различные местные конфликты и стали фигурантами уголовных дел.
Совет
В итоге духовное управление мусульман Дагестана, в руководстве которого сосредоточены сторонники суфизма, стало единственной серьезной силой в местном исламе. В такой ситуации тоже есть свои риски.
Если в легальном поле нет религиозных деятелей, авторитетных для мусульман, не принимающих суфизм, то растет опасность «индоктринации» последних со стороны экстремистских сил, которым не нужны легальные публичные площадки. Но, как бы то ни было, посланец из центра появился в Дагестане как раз тогда, когда напряженность на исламском «фронте» заметно снизилась.
В такой ситуации борьба с местной коррупцией закономерно стала для Васильева основным политическим вызовом. Инструмент этой борьбы — не только уголовные дела, но и назначение на правительственные должности чиновников, не работавших ранее в республике (как премьер Артем Здунов, «выписанный» из Татарстана).
Федеральные СМИ изображали этот процесс как борьбу с местными «кланами». Под таковыми принято понимать неформальные союзы чиновников и аффилированных с ними предпринимателей, часто основанные на этнической солидарности.
Уже после прихода Васильева были арестованы многие местные чиновники, которых с 1990-х годов считали «клановыми» лидерами, включая главу правительства Абдусамада Гамидова и недавно отправленного в СИЗО главу дагестанского территориального органа ФОМС, некогда спикера Народного собрания Дагестана Магомеда Сулейманова.
Однако их удаление с властного олимпа прошло столь безболезненно, что заставило усомниться, был ли у них в последние годы какой-либо ресурс влияния, кроме поддержки руководства, имеющей свойство прекращаться в один прекрасный момент.
Противостоять кремлевскому назначенцу пыталось не столько окружение высокопоставленных арестантов, сколько чиновничество среднего звена, состав которого сильно поменялся еще при Абдулатипове.
Перспективы этих управленцев туманны не только из-за появления в республике «приезжих», но и на фоне проводимых Васильевым открытых конкурсов по формированию нового местного кадрового резерва. Но борьба против назначенных Васильевым членов правительства фактически свелась к анонимному сетевому троллингу.
Обратите внимание
Поддержки за пределами министерских зданий это не имело. Видимо, антикоррупционная повестка сама по себе вызывает доверие у граждан и критика Васильева с позиций «местного патриотизма» большого успеха не имеет.
Однако декларированное Васильевым «возвращение России в Дагестан» рано или поздно затронет интересы не только элиты, но и широких слоев населения.
Собственно, это уже происходит, например, когда глава Дагестана требует проверить законность строительства сотен многоквартирных домов в Махачкале, и оказывается, что многие из них построены без надлежащих разрешений, или когда новые члены правительства инспектируют рынки города Хасавюрт, крупнейшей оптовой площадки на Северном Кавказе, и требуют привести в порядок разрешения на торговлю. До этого системой их выдачи республиканский центр почти никогда не интересовался, и вполне ожидаемо, что при внимательной инспекции нарушений там можно найти немало.
Неформальная экономика в Дагестане, бесспорно, порождена существовавшей там в последние десятилетия бюрократической системой, крайне закрытой и блокировавшей путь наверх для «не своих». Но дело не только в том, что чиновники «крышевали» неформальную экономику.
Работал и противоположный механизм: в некоторые серые зоны активное население шло как раз потому, что там не нужна была чиновничья «крыша». Так долгое время в Дагестане обстояло дело с жилищным строительством, обувной промышленностью, транспортными перевозками, оптовой торговлей.
Безусловно, многое в этих отраслях было организовано не по букве закона и рано или поздно федеральная власть должна была это увидеть.
Вопрос в том, как именно будет происходить теперь «обеление», не приведет ли оно лишь к повышению коррупционных издержек там, где они были невысоки, и к массовому уходу с рынка мелких и средних предпринимателей. При таком сценарии первым результатом будет увеличение миграции из региона.
Другим важным экзаменом для новой власти станут старые споры о муниципальных границах. Это, в частности, проблема земель отгонного животноводства — сотен тысяч гектаров на равнине, предоставленных в советское время горным хозяйствам и ныне вмещающих десятки поселений выходцев с гор, нередко не имеющих никакого формального статуса.
Важно
Это и проблема восстановления Ауховского района, населенного дагестанскими чеченцами до их депортации в 1944 году. Решение этого вопроса много раз откладывалось из-за трудностей с созданием условий для переселения жителей других национальностей — потомков тех, кого после депортации чеченцев практически так же насильственно заселили на их земли.
Общая черта этих проблем состоит в том, что их решение не сдвинуть с места без диалога заинтересованных сторон, у каждой из которых своя правда. Сегодня федеральный центр вряд ли считает умение быть посредником в конфликтах важным достоинством глав северокавказских регионов. Скорее ценится способность выводить конфликты из сферы публичного внимания.
Однако в Дагестане без диалога проблемы не решаются, даже когда цель — сделать его как можно более «обычным» российским регионом.
Экономист Сергей Дохолян: «Главная проблема Дагестана — это отсутствие социальной справедливости»
Ведущий экономист республики Дагестан, зампред Экономического совета при главе региона Сергей Дохолян рассказал корреспондентам Федерального агентства новостей о реальном экономическом положении в республике. А также о том, есть ли надежда на организацию прорыва в ее экономике.
— Каково нынешнее состояние промышленности республики Дагестан?
— Честно говоря, оно весьма далеко от идеального. Например, был концерн «Консервпром» — а сегодня его нет: практически все входившие в него предприятия либо развалились, либо их растащили по частичкам. По сути, от индустрии консервации в регионе не осталось ровным счетом ничего.
Если рассматривать Дагестан с точки зрения глубокой переработки сельхозпродукции, то эта проблема встанет очень остро. Ведь развитие производства требует тщательной подготовки кадров — технологов, механиков, топ-менеджеров и т. д.
К сожалению, сегодня получать прибыль на торговле, где оборот очень быстрый, многим в регионе кажется гораздо проще.
Ведь промышленное производство имеет очень долгий производственный цикл — на том же «Дагдизеле» некоторые образцы продукции создают только девять месяцев, потом еще три месяца продают и т. д. А в торговле вы ту же сумму «обернете» за месяц.
Поэтому и местная кредитная система больше ориентирована на торговлю, где можно быстрее провести перекредитование.
Поэтому промышленные предприятия в Дагестане и испытывают нехватку кредитования — местные банки просто не хотят работать настолько «вдолгую», им нужны быстрые деньги.
Поэтому у промышленности сегодня есть только один выход — это спасение через оборонзаказ. В идеале местная власть должна еще создать условия для того, чтобы здесь было выгодно заниматься переработкой сельхозпродукции.
Если в республике появится хотя бы один завод, на примере которого будет видно, что перерабатывать яблоки или персики выгодно, то вскоре их здесь же появятся десятки.
Совет
Сейчас же пока популярны теплицы, где разводят овощные и фруктовые культуры, — причем здесь их почему-то очень любят размещать на пахотных землях. Хотя сама идея теплицы говорит о том, что ее можно ставить практически везде.
Поэтому местные эксперты говорят: «Дайте дагестанцам самим выбирать бизнес, не мешайте им — и вскоре они сами начнут делать то, что выгодно для бюджета».
— Насколько сильна в Дагестане «теневая» экономика и можно ли в обозримом будущем вывести ее из «тени»?
— Сегодня она в значительной степени охватывает весь реальный сектор экономики, но подразделяется на несколько блоков. Первый блок — это криминальная экономика, которую мы никогда не будем выводить «из тени», с ней надо просто бороться.
Второй блок — это экономика, которой проще находиться «в тени» и платить «крышам», чем честно платить налоги государству.
В этом сегменте, кстати, есть и большой процент предпринимателей, которых принуждают к «теневому» уровню, чтобы им было невыгодно работать «по-белому».
Третий блок — это экономика, которая здесь может работать только «в тени», потому что если она будет по-честному платить все налоги, то она просто не выживет.
Наконец, в Дагестане есть и «экономика приписок», «воздушная экономика», которую бесполезно выводить из «тени», потому что в реальности ее нет. В среднем уровень «теневой» экономики оценивается в 60 %, но по отдельным отраслям достигает и 80-90 %.
Все это будет существовать до тех пор, пока в регионе не изменятся экономические условия игры.
Если посмотреть на отчетность, допустим, городских заправок, то выяснится, что официально на каждой из этих АЗС заправляется в лучшем случае одна машина в день, да и то литров на десять.
Обратите внимание
То же самое касается и торговли — там крутятся практически неконтролируемые средства.
Недаром Владимир Васильев сказал: «Я обязательно приведу в регион крупные торговые сети, супер- и гипермаркеты, потому что они будут торговать и платить налоги в бюджет».
— Как бы охарактеризовали политику, которую проводит новый глава региона?
— В принципе, она максимально проста и понятна. Он говорит людям: «Работайте успешно, но платите в бюджет столько, сколько положено по закону, а не какие-то крохи».
К счастью для Дагестана, новый руководитель не замечен в коррупционных связях и не имеет личного интереса в каком-либо бизнесе. И наша элита сейчас пребывает в определенном шоке.
Потому что с ним «договориться по-хорошему», как здесь привыкли, просто невозможно.
Он установил четкие и ясные правила, и единственное, что беспокоит, так это многие цифры, заявленные как минимальный порог платежей в бюджет, так как пока они слишком завышены и не реалистичны.
Желание сегодня «выжать» в бюджет побольше налогов может завтра привести к снижению экономической активности. Часть бизнеса может просто закрыться, часть — уйти в другие регионы, и в итоге экономическая эффективность снизится.
Многим бизнесменам станет просто невыгодно работать в республике.
— Как вы думаете, сумеет Васильев «прогнуть» местные элиты или это скорее они «прогнут» нового главу региона под себя — или саботажем, или многочисленными жалобами в Москву, или и вовсе попытками физического устранения?
— Думаю, что личная безопасность главы точно не находится под угрозой. Все прекрасно понимают: не дай бог, с ним что-нибудь случится — и тогда сюда приедут не 38 прокуроров, а 1038 прокуроров. И тогда Дагестан могут так «проредить», что полностью сметут нынешнюю элиту. Это понимают все нормальные люди в регионе.
Гораздо большая угроза для Васильева — это саботаж его решений и приказов. Такие «сидячие забастовки», когда все приходят на работу, но не работают.
Мне кажется, сегодня новая власть сталкивается как раз с этим. А еще с острой нехваткой кадров для руководства республикой.
Важно
Когда говорят, что «в Дагестан приехало много варягов», это неправда: на деле из других регионов приехало всего пять советников.
Наоборот, было бы очень хорошо, если бы приезжих специалистов в местной власти было бы еще больше. Чтобы крепкие, хорошо обученные менеджеры заместили те кадры, которые погрязли в коррупции и неэффективности, и наладили работу по-новому. Это — чистая схема внешнего управления, как на большом предприятии, попавшем в беду.
Однако вместо того, чтобы приветствовать такую практику, во властных структурах поднимает голову местечковый национализм, многие чиновники начинают кричать: «Мы сами умные и сами все можем».
Причем серьезного противодействия таким проявлениям национализма сегодня в Дагестане просто нет. В то время как эти проявления нужно давить в зародыше.
Нужно сочетание интересов республики, интересов России и интересов жителей Дагестана.
Термин «варяг» здесь совершенно, на мой взгляд, неуместен — если человек работает на благо интересов Дагестана, то никакой он не «варяг». Регион нужно срочно выводить из экономического коллапса, восстанавливать здесь социальную справедливость.
Ведь именно ее отсутствие — это и есть самая большая проблема в регионе. Человек может голодать, вовсе не иметь денег на жизнь, но справедливость для дагестанца — это ключевое понятие.
Если он видит, что его сосед ездит на иномарке или строит новый дом, не имея видимых оснований для покупки всего этого, это вызывает у него весьма острую реакцию.
При этом в регионе наблюдается резкое расслоение общества. Например, в Махачкале очень много иномарок. Наверное, наш город занимает по этому показателю третье место после Москвы и Петербурга. Но в то же время во многих районах уровень доходов очень низкий — люди иногда неделями не знают, на что хлеба купить.
— А что, кстати, случилось с местными банками? Почему их в республике так мало?
— С одной стороны, это общероссийская тенденция — ЦБ просто ввел в несколько этапов более жесткие требования к кредитным учреждениям, они перестали им соответствовать и в результате закрылись. Другим банкам были предъявлены другие претензии. Например, в отмывании преступных доходов и финансировании терроризма в республике.
Совет
Не секрет, что многие банки в Дагестане изначально создавались как финансовые учреждения, обслуживающие интересы определенных семей и кланов. Отсюда и недоверие банков к населению, а населения — к банкам. Большинство из них были мелкими или были замешаны в сомнительных полукриминальных схемах, и такие учреждения в первую очередь попали «под каток» ЦБ.
Но в нашей республике вроде бы правильная политика ЦБ РФ привела к монополизации рынка кредитных услуг. В итоге сегодня в Дагестане работает всего пять или шесть банков, включая Сбербанк России.
Как следствие, конкуренция на этом поле нулевая, а проценты, которые предлагает тот же «Сбер» по вкладам, даже неприлично озвучивать. Но в банке знают, что клиентам все равно некуда идти. Так что раньше банковская сфера в республике была пусть и менее прозрачной, но зато куда более конкурентной.
Сегодняшняя ситуация в местной банковской системе ненормальна, и в конечном итоге ведет к экономическому «болоту».
— А какова ситуация в местном сельском хозяйстве?
— У нас оно вроде бы успешно развивается, но, к сожалению, только «на бумаге». Статистика — еще один бич, который не позволяет власти эффективно управлять республикой.
До 80 % субъектов агробизнеса в Дагестане — это так называемые ЛПХ, «личные подсобные хозяйства». Это не промышленное производство, а вообще непонятно что, они даже не подсчитываются пообъектно.
По сути, большинство ЛПХ — это «воздух», но они позволяли статистикам «рисовать» любые темпы прироста, как и в малом бизнесе.
Поэтому одна из основных задач для новой власти — это составить единую базу данных того, чем реально обладает регион и каковы реальные темпы роста его экономики.
Например, «на бумаге» в регионе собирают 15 тысяч тонн винограда, но специалисты говорят, что реальная цифра — не более пяти тысяч тонн.
Обратите внимание
Однако за приписки в экономике здесь никогда никого не наказывали, а вот за отсутствие темпов роста — постоянно.
Если же взять рыбодобывающую отрасль республики, то она сегодня полностью уничтожена. В первую очередь из-за варварского браконьерского лова рыбы в 1990-е, который почти на корню уничтожил сырьевую базу.
К этому стоит добавить проблему Южного Каспия, который заметно обмелел и потерял большую часть запасов из-за повышения средней температуры воды.
Прибрежный лов сегодня не дает больших объемов рыбы, а прудовое хозяйство развито откровенно слабо.
В целом, сельское хозяйство дает сегодня лишь 1 % налоговых поступлений Дагестана в год. Там либо слишком высокий уровень «теневой» экономики, либо просто отсутствует реальная статистика.
При всем при этом в сельскохозяйственное межсезонье почти все позиции на рынках Дагестана закрыты продукцией из-за рубежа или из других регионов.
В агрокомплексе сегодня полностью отсутствует система логистики, система хранения продукции — и во многом из-за того, что в регионе просто нет тех объемов продукции, которые декларируются «на бумаге». Иначе фермеры и агрофирмы просто вынуждены были бы создавать склады.
— У Дагестана очень выгодное геоэкономическое положение. Почему оно «не работает»?
— Знаете, здесь есть множество легенд и мифов, например, одна из них — это пресловутый «шелковый путь», который в Средние века пролегал из нынешней Бангладеш до Скандинавии.
Важно
Сегодня восстановить его нереально, поскольку на юге он упирается в Иран — вечно полузакрытый и находящийся под санкциями. На севере путь в скандинавские страны закрыт конкурентами.
К тому же для создания нового транспортного коридора нужны большие капиталовложения и заинтересованность в том, чтобы он работал.
https://www.youtube.com/watch?v=Pddj_IihAkQ
Но такие проекты вряд ли осуществимы в силу местного менталитета. Например, Махачкалинский торговый порт давно уже славится колоссальными потерями нефти при ее перевалке.
«Транснефть» уже несколько раз пыталась полностью отказаться от перевалки нефти через Махачкалу, потому что потери при нормативе в 0,2 % реально составляли более 2 %. Идет тотальное воровство из «трубы», и ни одна компания не хочет терять такие деньги. На это обратил внимание даже новый глава Васильев.
Так что о каком транспортном коридоре тут можно говорить? Грузопотоки с каждым годом только падают, и восстановить их возможности пока нет.
— Есть ли надежда на то, что в ближайшее время положение в Дагестане изменится к лучшему?
— Клановая система в республике действует по принципу «Мы живем здесь дружно, и поэтому нам тут больше никто не нужен». Для экономики это, честно говоря, даже хуже, чем у криминальных кланов.
Система «чужие здесь не ходят» наглухо закрывала (до последнего времени) регион от инвесторов.
Исключение могло быть сделано только для схемы «Местные бизнесмены являются вашими реализаторами в республике».
Вам придется платить значительную часть прибыли просто за то, что вы разместите здесь какой-то бизнес. Но у Дагестана нет таких конкурентных преимуществ для того, чтобы кто-то вкладывал сюда большие деньги, но при этом еще и играл по местным правилам. Для этого здесь должен быть высокорентабельный бизнес, но такого вида бизнеса в Дагестане сегодня нет.
Вообще, крупных инвесторов в России мало, а желающих заполучить их к себе — много. В этих условиях регион не просто не играет на то, чтобы их привлечь, а скорее даже отторгает тех, кто рискнет проявить к нему интерес.
Немало дагестанских же бизнесменов, которые хотели прийти в регион со своими инвестициями, сталкивались с очень серьезными барьерами, даже несмотря на свое происхождение. То есть даже в местном бизнесе национальная принадлежность уже не работает.
Совет
Поэтому для того, чтобы привлечь в Дагестан хоть какие-то инвестиции, придется проделать огромную и долгую работу.
Экономика «ручного привода»
Несмотря на то что никакого экономического чуда при Рамазане Абдулатипове в Дагестане не состоялось, определённые позитивные результаты в республиканском хозяйстве за четыре с половиной года его правления всё же есть.
Власти худо-бедно, но пытались включить Дагестан в федеральные программы поддержки инвесторов, и в ряде случаев это дало первые успехи, которые теперь надо не растерять, работая с каждым проектом в «ручном» режиме – благо реальных проектов от эпохи Рамазана Абдулатипова осталось не много. Однако базовая проблема экономики Дагестана – низкое качество делового климата – никуда не делась, и решать её новой управленческой команде вновь предстоит с азов.
Основным достижением, которое поднимали на щит чиновники экономического блока при Рамазане Абдулатипове, были высокие темпы роста промышленности. Правда, если смотреть со стороны, окажется, что этот рост был сосредоточен главным образом в нескольких довольно узких сегментах, таких, как стекольное производство и оборонка, а доля промышленности в ВРП Дагестана практически не увеличилась.
Тем не менее определённые заделы для того, чтобы новая индустриализация в Дагестане стала не лозунгом, а реальностью, были созданы, и теперь нужно эти «первые всходы» усиленно поливать и удобрять.
Прежде всего, речь идёт о появлении в республике собственной территории опережающего развития (ТОР) в Каспийске, куда к 2025 году планировалось привлечь 17 млрд рублей инвестиций и создать 3 тысячи рабочих мест.
В рамках ТОР было строительство завода по производству плодоовощного экосырья для местной консервной промышленности, логистического центра, агроиндустриального парка, деревообрабатывающего завода и много чего ещё.
Разумеется, этот список можно воспринимать как некую «хотелку» начальства, но сам механизм ТОР позволяет создавать даже в депрессивных регионах промышленные анклавы, где власти могут реализовать столь любимые ими принципы «ручного управления». При этом создание в регионе ТОР означает появление ещё одного прямого канала связи с федеральным центром, и пока такие территории появились не везде, их можно считать определённым конкурентным преимуществом при работе с инвесторами.
В дагестанском случае дополнительным преимуществом является то, что ТОР – это сравнительно свежий проект, с которым пока не ассоциируются сомнительные истории про распил бюджетных средств, исчезновение в неизвестном направлении кредитов и т. д.
Обратите внимание
Следовательно, здесь можно если не начинать работу с чистого листа, то, во всяком случае, активно продвигать эту площадку за пределами региона.
Хотя на самом первом этапе главное – это обеспечить выполнение всех уже имеющихся договорённостей с потенциальными резидентами.
Ещё одним условно незапятнанным начинанием властей в сфере промышленной политики стало создание в Дагестане собственного фонда развития промышленности, о его появлении было объявлено 3 октября.
Здесь круг задач примерно тот же: в «ручном» режиме отбирать перспективные проекты, достойные получения государственного софинансирования.
При этом важно не терять связи с аналогичной федеральной структурой, которая уже предоставила субсидию в размере 39 млн рублей Каспийскому заводу листового стекла, а на рассмотрении находятся заявки предприятия «Дагфос» и ООО «Завод строительных материалов» по проекту создания производств керамического кирпича и извести.
Со всеми этими начинаниями напрямую связан мегапроект Каспийского хаба, с самого своего появления вызвавший массу вопросов.
Представляется, что здесь нельзя обойтись без подключения к дискуссии экспертного сообщества, потому что пока эта многомиллиардная затея слишком отдаёт волюнтаризмом.
До сих пор развитие ситуации двигалось по самому негативному сценарию: новый мегапорт существует только на бумаге и в воображении чиновников Минкавказа, которые активно продвигают этот проект на разных площадках, тем временем действующий порт Махачкалы близок к коллапсу.
Важно
Понятно, что кулуарное решение этих вопросов недопустимо, тем более что собственником действующего порта по-прежнему остаётся государство.
В сфере АПК при Рамазане Абдулатипове в особенном почёте было два направления – виноградарство и строительство теплиц.
По первому из них требуется доскональная ревизия, соответствуют ли действительности заявленные успехи, по второму необходимо, прежде всего, обеспечить доведение до ума уже начатых крупных по меркам республики проектов.
В конце прошлого года на организованной Минкавказом презентации проектов, претендовавших на включение в госпрограмму развития СКФО до 2025 года, было показано два тепличных комплекса – в Ленинкенте (10 га) и Шамхал-Термене (5 га).
Эти начинания вполне могут стать «историями успеха», которых по-прежнему категорически не хватает в сельском хозяйстве Дагестана, но одновременно необходимо проанализировать и все составляющие «историй неуспеха», такие, как «Дагагрокомплекс», «АгроДагИталия», «Агрико Северный Кавказ» и т. д.
В области туризма активное движение в последние годы заметно невооружённым глазом – достаточно просто взглянуть на список гостиниц в Махачкале, Дербенте и других местах каспийского побережья, представленных на популярном портале онлайн-бронирования Booking.com.
Туристический поток в Дагестан, несомненно, растёт, и одной из главных причин этого стало существенное улучшение ситуации с безопасностью. Однако пока дагестанский туризм держится на усилиях отдельных энтузиастов, оставаясь в целом стихийным сегментом неформальной экономики.
Главная задача тут, конечно, не в том, чтобы устроить владельцам гостиниц и баз отдыха сплошное «обеление экономики», а в появлении на рынке определённых стандартов.
Совет
Представляется, что принести их можно только извне, а для этого властям нужно попытаться привлечь в Дагестан хотя бы одну российскую гостиничную сеть.
То же самое, кстати, касается и розничной торговли – в самом начале правления Абдулатипова говорилось о том, что в Дагестане обязательно должны быть представлены российские продуктовые сети, велись даже переговоры с «Магнитом», но в результате всё осталось, как раньше.
Причина нежелания сетей заходить в Дагестан в целом понятна – низкое качество инвестиционного климата.
А в случае с отсутствием в республике официальных АЗС крупных российских компаний это ещё и никуда не девшиеся коррупционные сращивания на местах, когда местное начальство фактически закрывает глаза на то, что на его территории действуют заправки с поддельными вывесками, торгующие топливом непонятного качества и происхождения. Здесь новому руководителю Дагестана, как и прежнему, придётся, в сущности, начинать с нуля и без гарантий положительного результата.
Наконец, вряд ли стоит отказываться от сложившейся при Рамазане Абдулатипове практики проведения регулярных форумов и конференций по экономическим темам.
Другое дело, что инициатива здесь не должна всецело исходить от чиновников – без активного вовлечения предпринимательского сообщества такие мероприятия неизменно будут банальным освоением средств бюджета по строке «выставочная деятельность».
Именно поэтому, несмотря на богатое конгрессное «меню», в Дагестане за последние годы так и не появилось «якорного» делового мероприятия, которое было бы действительно интересно аудитории за пределами республики, как это в своё время было с Дагестанским экономическим форумом. ]§[
Махачкала: путь к транспортному коллапсу
22 июля 2015 17700
Проспект Гамзатова столицы Дагестана стал местом для дискуссий
Фото: twitter.com
Фаина Качабекова Автор статьи
Исполняющий обязанности главы Махачкалы Муса Мусаев предложил перекрывать в выходные дни проспект Гамзатова для проезда автомобилей.
Это позволит освободить улицу для занятий паркуром, катания на роликах и пеших прогулок. По информации администрации города, инициатива стала откликом на многочисленные просьбы горожан.
Однако, как выяснил корреспондент КАВПОЛИТа, это решение может стать проблемой для столицы Дагестана.
«Оно того не стоит»
13 июля новый градоначальник на совещании в мэрии предложил создать пешеходную зону в центре города.
«Муса Мусаев рассказал коллегам об инициативе, которую на самом высоком уровне поддержал глава Дагестана Рамазан Абдулатипов. На выходные дни проспект имени Расула Гамзатова будет закрыт для транспортного движения от пересечения улицы М.
Ярагского до площади Ленина. Проспект станет прогулочной зоной для юных махачкалинцев и их родителей. Здесь можно будет кататься на роликах, ездить на велосипедах и скейтах, развивать паркур», – сообщается на сайте администрации г.Махачкалы.
Инициатива Мусаева вызвала в городе бурные обсуждения. Особенно активировались социальные сети. Многие люди настроены очень пессимистично.
Часто слышны высказывания, что перекрытие части проспекта Гамзатова приведет к транспортному коллапсу. Об этом вопросе писали и многие дагестанские СМИ.
Конечно, пешеходной зоны в городе не хватает. Но если администрация примет такое решение, незамедлительно наступят негативные последствия. Их и боятся жители города.Обратите внимание
Люди полагают, что может ухудшиться ситуация на дорогах. Несмотря на выходные, многие выезжают по своим делам, в гости и просто отдыхать. Пропускные способности параллельных улиц тоже не на высоте. То, что в городе будет еще больше пробок, мало у кого вызывает сомнение.
С другой стороны, у активной молодежи появится площадка для отдыха. Но не все согласны что «игра стоит свеч».
Махачкалинский «роллер» Алихан Тушиев рассказал корреспонденту КАВПОЛИТа, что он думает по этому поводу:
«От перекрестка проспекта Гамзатова и улицы Ярагского до площади приличное расстояние – чтобы кататься на скейтах, роликах и т.д. Также для этого есть «Анжи-арена». Правда, до нее добираться далековато. Люди часто катаются еще и на стоянке перед РЦК.
Но там территория небольшая. Идея создания такой зоны мне лично очень нравится. Появится, наконец, нормальная территория для катаний и прогулок. Но вопрос только в том, насколько это скажется на движении автомобилей в городе.
Если это приведет к огромным пробкам, то оно того, думаю, не стоит».
«Лучше это не делать»
Водители общественного транспорта тоже не в восторге от инициативы градоначальника.
«В выходные дни — это, возможно, не будет так страшно. Думаю, можно будет объехать. Но это не желательно. Потому что бывает «час пик». Люди и в воскресенье работают.
Пробки будут, но, надеюсь, не такие сильные, как в будние дни.
Но лучше этого не делать», — поделился своим мнением с корреспондентом КАВПОЛИТа водитель маршрутного такси №3 Актай, которому проходится ежедневно ездить по проспекту Гамзатова.
С каждым днем автомобилей в Махачкале становится все больше и больше. Одна из причин автомобильного бума в городе – отсутствие полноценного общественного транспорта. Каждый, у кого есть возможность, покупает себе машину.
Столица Дагестана все время в движении, жизнь кипит даже ночью. Личное авто избавляет от необходимости подстраиваться под график маршруток.
Важно
Например, на праздник Ураза-Байрам практически все маршрутные такси не вышли на работу. При этом ранее было объявлено, что, по поручению и.о. главы г.Махачкалы, праздничные мероприятия состоятся в парках города.
Как людям добираться до места празднования, если общественный транспорт отдыхает? Такси тоже все заняты, работают только автобусы по двум направлениям. Но они не охватывают всего города.
Никто об этом не подумал. Наверное, потому, что администрация не пользуется общественным транспортом. А заставить водителей маршрутного такси выйти в выходной день на работу вряд ли кто сможет.
«Мы платим за путевой лист каждый месяц. А остальное – наше дело, хотим выходим, хотим – нет», — говорит водитель Актай.
Поле для фантазий
На сайте администрации г.Махачкалы 15 июля было размещено сообщение, в котором указано, что власти не будут принимать решение о перекрытии проспекта Гамзатова, не учитывая мнения граждан.
За комментариями корреспондент КАВПОЛИТа обратился к главному специалисту городского управления промышленности, транспорта, связи и общественных дорог Ахмади Рамазанову.
Сотрудник администрации был немногословен: «Этот вопрос сейчас на стадии изучения, и конкретно ответить на него пока никто не может. Когда все будет изучено, тогда уже можно давать какие-либо комментарии».
Создание свободной площадки для горожан похвальная инициатива. Но посередине проспекта Гамзатова для пешеходов есть аллея. По ней можно спокойно гулять, сидеть на скамейках и прятаться в тени деревьев. Зачем перегораживать улицу только для тех, кто катается на скейтах, роликах и пр.?
Чтобы улучшить условия для проведения досуга горожан, можно начать с парков города. У горожан нет возможности просто прийти и поиграть на полянке с детьми, посидеть с компанией. И даже просто полежать на газоне – потому что его попросту нет.
Совет
На весь город только два обустроенных парка – «50 лет Октября» («Собачий парк») и «Родопский бульвар». Но и там нет зон для активных игр и отдыха.
Парк «Ак-Гель» заброшен. Там мало кто гуляет, неуютно – мало деревьев, да и камыши заросли. Может, сначала облагородить имеющиеся парки? Тогда и потребность в перекрытии улицы отпадет.
К тому же, если поискать, найдется место и для активного спорта. Почему бы, например, не оборудовать всем необходимым для паркура, роллеров, скейтбордистов «Парк Ленинского комсомола» – создать дорожки вокруг парка, обозначить маршруты? Территория там большая. В месте, где раньше располагались карусели, можно создать поляну для игр и пикников.
В общем, есть поле для фантазий. Но для таких – более масштабных мероприятий – денег в городской казне как всегда не хватает. Перегородить улицу выйдет, конечно, дешевле.
2 Распечатать
