Василий суриков — могучий воскрешатель прошлого

Бунт, казнь и швейцарский поход: как Василий Суриков писал российскую историю

170 лет назад – 24 января 1848 года (по новому стилю) – родился Василий Суриков. Всю свою жизнь художник воскрешал в своих исторических произведениях образы минувших эпох.

Его картины рассказывают, пожалуй, о самых тревожных временах: тут есть и покорение Сибири Ермаком, и образ бунтаря Стеньки Разина, и история раскола Русской церкви, и казнь стрельцов, и ссылка Меншикова, и швейцарский поход Суворова.

Но часто эти образы говорят нам не о самом прошлом, а о том, как они связаны с настоящим.

Первой картиной, с которой Суриков взошел на художественную сцену, стала «Утро стрелецкой казни» 1881 года. По воспоминаниям дочери Павла Третьякова Александры Зилоти, ее появление было ошеломляюще: «Никто не начинал так.

Обратите внимание

Он не раскачивался. Не примеривался и как гром грянул этим произведением». Работа была впервые показана на выставке передвижников 1 марта 1881 года. В этот день террористами-народовольцами был убит император Александр II.

Это совпадение с появлением картины о народе, протестующем против нового царя, на самом деле не случайно. Суриков был не живописцем-археологом, которому интересно изобразить «забытую старину», но его волновали проблемы настоящего дня, которые он оборачивал в историческую форму.

Сцена расправы над стрельцами, участниками мятежа 1698 года, — это не кульминационный эпизод затянувшейся борьбы между молодым царем Петром и ревнителями патриархальной старины, но воплощение торжества нового над старым. При этом самой расправы, казни, в картине не изображено. Ее отсутствие объясняет одна история, которая произошла с художником во время работы в мастерской.

К нему заглянул Илья Репин, которому показалось, что картине не хватает казненных, и тогда Суриков дорисовал их. «А тут как раз нянька в комнату вошла — как увидела, так без чувств и грохнулась».

Все персонажи картины находятся в высшем напряжении ожидания трагической развязки. Горящие свечи в руках стрельцов стали символом прощания с жизнью — догорает свеча, и заканчивается жизнь человека.

О чем в этот последний момент думает человек, с кем прощается, кого винит в своей смерти? Ответы на эти вопросы можно легко прочесть на лицах стрельцов: здесь есть и пылающим гневом рыжебородый стрелец, его взор обращен к Петру, есть и смиренный в белой рубахе и зеленом кафтане, он отдает последний поклон народу, а есть погруженный в свои нерадостные думы седой старец.

В правой части холста изображен стрелец, которого сторонники Петра ведут на виселицу. Но как они его ведут — его не волокут, не толкают, но бережно поддерживают. Они здесь не враги. Суриков явно сопереживал стрельцам, страдал вместе с ними, их женами, матерями и детьми, но то же время он рассказывал нам об историческом факте, который уже никак нельзя изменить.

Работая над картиной, художник изучил огромный фактический материал — воспоминания современников (дневник очевидца стрелецких казней секретаря Иоганна Георга Корба), работал в Оружейной палате и московском Историческом музее.

Важно

Работа с многоликим хором стрельцов была тяжелой, порой доводившей Сурикова до полного физического изнеможения и ночных кошмаров. И для того, чтобы, как выразился сам художник, «отдохнуть», «Меншикова начал».

Как это часто происходило с художником, замысел родился как «озарение».

«В восемьдесят первом году поехал я жить в деревню — в Перерву. В избушке нищенской. И жена с детьми. В избушке тесно было. И выйти нельзя — дожди… Здесь вот все мне и думалось: кто же это вот в низкой избе сидел… И вдруг меня осенило — Меншиков!»

Суриков часто отталкивался от натурных впечатлений. Вот и старшую дочь Меншикова художник писал со своей жены, тяжело болевшей в это время, Александра и Александру — со своих знакомых, а самого Меншикова — по маске с бюста.

Герои картины изображены художником так, словно время для них остановилось. Пространство комнаты намеренно искажено, и потолок, кажется, вот-вот раздавит их. За что, кстати, сильно ругали Сурикова его современники.

Художник Крамской говорил, что если «Меншиков встанет, то он головой пробьет потолок». Впрочем, у Сурикова была иная задача — не правдиво передать детали интерьера, но раскрыть душную атмосферу маленькой комнаты, в которой ютилось семейство бывшего сподвижника Петра I.

Александр Меншиков был выходцем из народа и проявил себя храбрым командиром на поле брани.

Он был преданным помощником императора и в то же время отличался особой жестокостью — Меншиков хвастался, что лично отрубил головы двадцати стрельцам, а у Сурикова он представлен как мощный исполин с умным и решительным лицом.

Художник и не стремился воссоздать образ реального исторического лица, своей задачей он ставил раскрыть тему угасания человека.

Единственный отрадный персонаж в работе — это юная Александра. Одетая в нарядное платье, она читает Евангелие. Словно в противовес глубокой драме, она становится воплощением надежды на добрый исход.

Последний картиной в трилогии, посвященной русской истории петровской эпохи, стала «Боярыня Морозова» 1887 года. Судьба опальной боярыни волновала Сурикова долгие годы. Рассказ о мужественной женщине художник услышал еще в детстве.

Феодосия Морозова принадлежала к одному из самых известных боярских родов. Она была ярой противницей церковных реформ Никона и последовательницей протопопа Аввакума, главы раскольнического движения. Художник изобразил в картине момент, когда раскольницу везут по улицам Москвы для осмеяния народом, чтобы затем отправить в заточение в Боровский монастырь.

Бледное лицо главной героини с пылающим взором, ее высоко поднятая правая рука, пальцы которой сложены в старообрядческом двуперстии, ее готовность принять мученическую смерть — вся ее фигура обращена к народу, который не всегда готов осознать значение этого события.

Совет

Композиция картины поделена на две части: на тех, кто за и против Морозовой. Все, кто сопереживает боярыне, изображены на переднем плане, они с ужасом и страхом провожают Морозову.

На заднем плане находятся те, кого еще «не коснулся» взгляд раскольницы, их художник показал ехидно смеющимися. Художник особое значение придавал способности своей героини одним лишь взглядом убедить людей в своей правоте.

«Персты рук твоих тонкостны, а очи твои молниеносны. Кидаешься ты на врагов аки лев», — писал о Морозовой протопоп Аввакум.

Поэтому сочувствующих в картине значительно больше. Это и родная сестра Морозовой княгиня Урусова в красной шубке, разделившая участь Феодосии в Боровском монастыре, и старуха в узорчатом платке со скорбным взглядом, и молодая монахиня, с ужасом рассматривающая фигуру боярыни, и юродивый, сочувственно поднимающий двуперстие.

Картина произвела на современников огромное впечатление, причем не только художественное. Работа была создана в годы, когда было разгромлено революционное движение народников.

После «Боярыни Морозовой» Суриков создал еще четыре крупных произведения — «Взятие снежного городка» (1891), «Покорение Сибири Ермаком» (1895), «Переход Суворова через Альпы» (1899) и «Степан Разин» (1907). Однако по своей силе они будут явно уступать его ранней трилогии.

Но где-то в перерыве между этими монументальными живописными историями появляются несколько портретов. На одном из них хочется отдельно остановиться. Это портрет дочери — «Девочка с куклой» 1888 года.

Надо сказать, что Суриков редко обращался к этому жанру, часто он писал лица людей в качестве вспомогательного материала для создания своих исторических полотен.

Для тех портретов, что существуют отдельно, позировали художнику в основном близкие друзья или родственники.

Обратите внимание

Эта работа была написана зимой 1887/88 года в Москве, в доме Кузьмина на Смоленском бульваре, где в это время жила семья Суриковых. Сохранилось описание, как художник создавал этот портрет: «Василий Иванович вдруг ясно представил себе Олю возле печки. Он тихо встал, приоткрыл дверь и заглянул в щелку.

Оля стояла в красном платье горошками на фоне ярко-белого кафеля, прижав к нему, теплому, две своих пухлых ладони… Прошел месяц. В столовой появился мольберт с холстом, на котором в рост стояла Оля возле печки. И как каждая новая картина, она заняла первое место в жизни семьи. Сначала портрет был в угле, потом начал закрашиваться. Оля была терпелива — умела позировать.

И часто вся семья вместе проводила утро в столовой, чтоб Оле не скучно было стоять».

Портрет, где художник с такой любовью описал семейный уют, станет последним счастливым мгновением в личной жизни художника. В конце 1888 года тяжело заболевает и умирает его любимая жена. С этого начинается длинная череда депрессий и творческих неудач.

Однако самой Ольге суждено сыграть иную роль в жизни ее отца. Повзрослев, она вышла замуж за художника Петра Кончаловского, участника художественного авангардного объединения «Бубновый валет».

Именно они, «бубновалетовцы», смогли привлечь внимание молодого поколения к работам Сурикова, говоря о нем в первую очередь как о талантливом колористе, который создавал свои картины от цветовых впечатлений (в этом контексте особенно любят вспоминать историю с крылом черной вороны на снегу, которая вдохновила Сурикова на создание «Боярыни Морозовой»).

Поздние работы Сурикова были не поняты его современниками. Картина «Взятие снежного городка» 1889 года (на обложке) стала первой большой работой художника, которую он создал после смерти своей жены.

Чтобы как-то «встряхнуться» после страшной трагедии, Суриков отправился к себе на родину в Красноярск. В Сибири долгое время сохранялся обычай — играть зимой «в городки».

Важно

Суть этой забавы состояла в том, чтобы всаднику прорваться сквозь людской заслон и одолеть высокую снежную стену — городок.

В картине показан кульминационный момент — всадник торжествует победу, под копытами его резвого коня разваливается стена снежного городка.

Героями этого сюжета стали брат художника Александр, его двоюродная племянница Татьяна Доможилова, она сидит в санях, на спинку которых накинут черный ковер, богато расшитый яркими узорами. Яркость цвета, звон улыбок — впервые в столь масштабном формате художник рассказывает не о драме, а о простых радостях жизни.

Уже во время экспонирования «Снежного городка» Суриков принялся работать над следующим произведением — «Покорение Сибири Ермаком» 1895 года. Так художник снова оказался в Сибири.

Суриков считал себя потомком Ермака, поэтому его эта тема особенно интересовала. Чтобы прочувствовать подвиг своего героя, художник решил проследовать по маршруту Ермака, создавая по пути живописные этюды и рисунки.

«По всей Сибири ездил — материалы собирал», — писал Суриков своему биографу Максимилиану Волошину.

В основе произведения — столкновение на реке Иртыше. С левой стороны изображены казаки с огнестрельным оружием и боевым знаменем с ликом Иисуса Христа. С правой стороны — многочисленные полки под предводительством Кучумы, состоящие из татар и различных сибирских племен, покоренных ханом.

Их оружие примитивно — это в основном луки и стрелы. Но и те и другие готовы биться до последнего. На лицах туземцев написана злоба и ненависть к врагу, в то же время многие изображены с нескрываемым ужасом от встречи с огнестрельным оружием. И в этом определяется результат боя.

История трактуется Суриковым как завершительная битва в многолетней войне русских с татарами.

Новый замысел Сурикова находит отражение в картине «Переход Суворова через Альпы» 1899 года. Для этого художник отправляется в Швейцарию и самостоятельно проходит маршрут знаменитого военачальника. Сделанные под непосредственным впечатлением виденного этюды легли в основу будущей картины.

Совет

Художник выбрал эпизод, когда союзники-австрийцы бросили в Швейцарии на произвол судьбы русскую армию генерала Римского-Корсакова. Она была обречена на верную смерть в предстоящей борьбе с французами, которые превосходили ее по численности в четыре раза. Ради спасения своих товарищей русская армия под предводительством Суворова совершила героический переход через хребет Паникс.

Солдаты Сурикова бесстрашно прыгают в пропасть. Художник рассказывал: «Верхние едут тихо, средние поскорее, а нижние совсем летят вниз… Около Интерлакена сам по снегу скатывался с гор, проверял. Сперва тихо едешь, под ногами снег кучами сгребается. Потом — прямо летишь, дух перехватывает».

Суворов воспринимался Суриковым как народный герой, которого он изобразил явно с симпатией: его добрый умный взгляд обращен к солдатам, которые в ответ улыбаются ему, в то время как сами катятся в бездну с отвесной скалы. Эта деталь придает немного безумный характер всей картине.

Надо отметить, что и современниками картина не была воспринята. Многие отмечали, что его солдаты изображены съезжающими с горы, держа вверх штыки (замечание Василия Верещагина), а конь вообще не может гарцевать перед пропастью.

На это Суриков отвечал, что уход от прямой фактологии нужен ему во имя художественный правды, которая «выше правды жизни».

Для своей последней грандиозной задумки — картины «Степан Разин» 1911 года Суриков совершает несколько поездок на Волгу.

В этом произведении художник показывает беспредельную ширь реки, далекие, словно в тумане, горизонты — впервые у Сурикова столько места в работе отведено свето-воздушному пространству.

На контрасте с холодными и светлыми водами Волги изображен Степан Разин со своими товарищами — все фигуры словно слеплены из глины темно-коричневых тонов. В центре композиции — предводитель восстания, он полулежит на дорогом узорчатом ковре, погруженный в свои нерадостные думы.

Обратите внимание

Его не интересует ни песнь, что сейчас ему пропоет молодой казак, ни вино, от которого уже охмелели его товарищи. Его взгляд напряжен и грозен, словно он предчувствует свою страшную кончину. Многие современники отмечали сходство облика Разина с одним из последних автопортретов Василия Сурикова.

Картина была создана после революции 1905 года, закончившейся расстрелом мирной демонстрации у Зимнего дворца. Она выражает драму, которую сам художник переживал остро в последние годы жизни, — раздумья о судьбе своей родины.

Надо отметить, что и в живописи в это время происходили глобальные перемены. На сцену выходит новое поколение живописцев, которым уже не так интересны исторические темы, как изучение возможностей цвета и формы. И Суриков был один из немногих живописцев круга передвижников, который смог оценить эти искания.

Ведь и в своих работах художник постигал историю через современность, а современность понималась им как будущая история.

Василий Суриков слышал прошлое и ломал реальность

100 лет назад, 19 марта 1916 г., в номере московской гостиницы «Дрезден» один человек, будучи при смерти, произнёс: «Я исчезаю».

Спустя два дня в газете «Русские Ведомости» появился некролог: «Суриков умер. От нас ушёл в мир иной торжественный, потрясающий душу талант. Прими наш поклон, великий русский художник».

Эти строки были написаны художником Михаилом Нестеровым. Вскоре в газете «Биржевые ведомости» появились другие: «Все малокультурные народы были варварами… У нас представители варварского начала — лубки, иконы и произведения ещё не окультуренных сил природного гения. К таковым по своей натуре принадлежал и Суриков». Тон, вряд ли подходящий для некролога.

Но живописец Илья Репин предпочёл высказаться именно так.

Василий Суриков родился 24 января 1848 года в Красноярске в семье Коллежского регистратора. Будущий художник с детства тяготел к живописи, однако у семьи не было возможности отправить мальчика учиться рисованию.

Поэтому после окончания Красноярского уездного училища Суриков устроился работать писцом в губернское управление.

Василий Суриков родился 24 января 1848 года в Красноярске в семье Коллежского регистратора. Будущий художник с детства тяготел к живописи, однако у семьи не было возможности отправить мальчика учиться рисованию.

Поэтому после окончания Красноярского уездного училища Суриков устроился работать писцом в губернское управление.

    В Губернском управлении рисунки Сурикова, который не бросал живописать, были замечены. И местный меценат, золотопромышленник Кузнецов, согласился оплатить обучение подающего надежды молодого человека.

С первого раза в Художественную академию в Петербурге Суриков не поступил, но, проучившись год в Санкт-Петербургской рисовальной школе, был зачислен в академию вольным слушателем, а через год – воспитанником.

С 1869 по 1875 год он провел в Академии.

    Знаменитый преподаватель живописи Павел Петрович Чистяков стал учителем Сурикова. За время обучения в Академии воспитанник получил 4 серебряные медали и несколько денежных премий.

Из-за особенного внимания к композиции картины Сурикова прозвали «Композитором». Первую самостоятельную работу Сурикова – «Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Санкт-Петербурге» (1870) – приобрел Кузнецов, покровитель художника.

В звании классного художника первой степени Суриков окончил Академию.

    В 1878 году Суриков женился на Елизавете Шаре. У пары было двое детей: Ольга и Елена. В это же время Суриков, обратившись к временам эпохи Петра I, начинает работу над картинной «Утро стрелецкой казни» (1881), которую завершил через три года. В 1891 году художник стал членом Товарищества передвижных выставок.

Важно

    Суриков в своем творчестве продолжает обращаться к историческим темам и в 1883 году создает еще одно многофигурное полотно «Меншиков в Березове».

Меншиков, сосланный Петром II в ссылку в Березово, изображен художником сидящим за столом с детьми, символизирующими смену поколений.

Картину приобрел Третьяков, и на вырученные деньги Суриков смог совершить поездки в Германию, Италию, Францию, Австрию и познакомиться с работами зарубежных художников.

    Сцену церковного раскола в XVII веке художник изобразил на полотне «Боярыня Морозова» (1883). По словам художника, образ боярыни он срисован у одной старообрядки, а ключом к образу Морозовой послужила увиденная художником ворона с черным крылом, которая билась о снег. Монументальное полотно было приобретено для Третьяковской галереи за 25 000 рублей.

    После смерти жены в 1888 году Суриков с двумя дочерьми уехал на год в Красноярск. Здесь художник работал над картиной, изображающей старинную русскую игру, которая была частью масленичных гуляний — «Взятие снежного городка»(1891). Через 9 лет после написания полотно получило именную медаль на выставке в Париже.

    Изучая быт вогулов, остяков, хакасов, художник задумал картину о том, как заселялась Сибирь. Полотно «Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем» художник закончил в 1895 году. Двумя годами раньше Суриков стал действительным членом петербургской Академии художеств.

    Четыре года длилась работа Сурикова над историческим полотном «Переход Суворова через Альпы» (1899). За время работы над картиной Суриков посетил Швейцарию, где написал часть этюдов для полотна. Картина была закончена в год столетия итальянского похода Суворова и сразу приобретена Николаем II.

    Еще одно монументальное полотно на историческую тему – «Степан Разин» — художник написал в 1907 году. В этом же году Суриков становится членом Союза русских художников.

Совет

    Книга историка Забелина «Домашний быт русских цариц в XVI—XVII веках» вдохновила Сурикова написать картину «Посещение царевной женского монастыря» (1912). Одним из прототипов царицы послужила внучка художника – Наталья Кончаловская, ставшая позже известной советской детской писательницей и переводчицей, а также матерью кинорежиссеров Аднрона Кончаловского и Никиты Михалкова.

    В 1910 году вместе с художником Леонидом Чернышевым Суриков участвует в открытии в Красноярске рисовальной школы. В 1915 году художник отправился в Крым на лечение: он страдал от хронической ишемической болезни сердца. В 1916 году в Москве Суриков умер и был похоронен на Ваганьковском кладбище рядом с женой.

Казнь без крови

Если верно утверждение, что художник остаётся жить в своих произведениях, то Василий Суриков не ушёл от нас в мир иной. «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Берёзове», «Боярыня Морозова», «Покорение Сибири Ермаком», «Переход Суворова через Альпы», «Степан Разин», «Посещение царевной женского монастыря»…

И это только программа-минимум. Самые известные полотна. Их так и называют — «семь больших картин Сурикова». Но ведь были ещё и замыслы.

Кое-что дошло до стадии разработки — сохранились эскизы к монументальной картине «Княгиня Ольга встречает тело князя Игоря», наброски «Пугачёв в клетке» и «Красноярский бунт 1695 г.», рисунки «Пётр Великий перетаскивает суда в Онежское озеро» и «Царская потеха Михаила Фёдоровича».

Кое-что осталось лишь в воспоминаниях — наброски к полотну «Убийство Павла I» Суриков уничтожил, а о картине «Как убили Дмитрия Самозванца» известно лишь то, что она была. Сейчас сведений о её местонахождении нет.

Иными словами, между понятиями «Василий Суриков» и «история России» можно смело ставить знак равенства. На подобное претендовали многие, но по-настоящему не справился никто. Разумеется, это вызывало зависть и ревность, стремление уколоть и оскорбить художника, даже посмертно.

Суриков отлично всё это понимал, однако в оценках коллег был корректен. Вот воспоминания его знакомой Галины Ченцовой: «В Третьяковке он подолгу стоял перед картиной Васнецова «После побоища Игоря Святославича с половцами» и говорил: «Здорово, чёрт возьми!» Меня же тянул к себе «Иван Грозный» Репина.

Но Василий Иванович говорил: «Крови уж больно много…»

Кстати, на картинах самого Сурикова, несмотря на грозные названия со словами «убийство» или «казнь», крови и расчленёнки нет. Даже на многолюдном полотне «Покорение Сибири Ермаком», где идёт ураганная пальба, видны только три человека, которых можно счесть убитыми. Да и то не факт.

Хотя Суриков любил вспоминать, как во время работы над «Утром стрелецкой казни» к нему явился Репин и настойчиво советовал изобразить хоть нескольких повешенных: «Всё-таки казнь!» Художник дал слабину, и на холсте появились прорисованные мелом висельники. Но лишь на одну ночь. Утром к Сурикову зашла прислуга — старенькая женщина. И, случайно взглянув на картину, упала в обморок. На этом эксперименты с увечьями и трупами Суриков закончил навсегда.

«Охотники на привале», 1871, Василий Перов. «Жареные» шедевры. Скандальные полотна Третьяковской галереи

Зато с исторической достоверностью да и с житейской логикой он обходился весьма вольно.

Одним из первых это заметил художник Иван Крамской при знакомстве с «Меншиковым в Берёзове», сказавший: «Если Меншиков встанет, он головой пробьёт потолок!» Внимательный зритель разглядит, что боярыню Морозову везут в тупик, а мальчик, бегущий за её санями, через полсекунды врежется в толпу.

Что кремлёвская стена в «Утре стрелецкой казни» почти смыкается с храмом Василия Блаженного, хотя в реальности она заворачивает в противоположную сторону. Историк же отметит, что кандалы боярыни опереточные — на самом деле её руки были закованы в тяжёлую деревянную колоду, прикреплённую к железному ошейнику.

Его секреты

Поэт Максимилиан Волошин, работавший над биографией художника, настаивал: «Один из секретов Сурикова в том, что он никогда не восстанавливал археологически формы жизни минувших столетий». А вот слова самого живописца: «Я на памятники как на живых людей смотрел: «Вы видели, вы слышали, вы свидетели».

Я не книги, я стены допрашивал». Насчёт смыкающихся стен и низких потолков Суриков тоже дал объяснения: «Комнаты у нас в доме были большие и низкие. Мне, маленькому, фигуры казались громадными. Я потому старался или горизонт низко поместить, или фону сделать поменьше, чтобы фигура больше казалась».

Разгадку секретов Сурикова нужно искать именно там, в его детстве: почему именно историческая живопись, да ещё такая вольная? «Мне 6 лет было, я Петра Великого с гравюры рисовал. А краски — от себя: мундир синькой, отвороты — брусникой». Почему он избегал крови даже в сюжетах с казнью? «Мы, ребята, на палачей как на героев смотрели. Знали их по именам.

Обратите внимание

Принимали только то, что хорошо, — чёрный эшафот, красная рубаха, красота, восторг!» Откуда такая работоспособность? «Курса гимназии я не кончил, подрабатывать приходилось. Яйца пасхальные я рисовал, по 3 рубля за сотню». Откуда такая точность в деталях? «Дуги тележные для «Стрельцов» я по рынкам писал. Я, бывало, мальчиком ещё переверну санки и рассматриваю, как полозья блестят.

Ведь русские дровни воспеть нужно!»

Говорят, Толстой детские впечатления считал самыми важными. С Василием Суриковым та же история. Недаром искусствовед Абрам Эфрос назвал его «Покорение Сибири» «Войной и миром», а самого Сурикова — «Львом Толстым в живописи».

источник: http://www.aif.ru/culture/person/ya_steny_doprashival_vasiliy_surikov_slyshal_proshloe_i_lomal_realnost

Василий Суриков. Почему современники считали его ясновидцем, которому открыто прошлое?

При помощи местного мецената, рыбопромышленника Павла Кузнецова, в 1869 году Василий Суриков уехал в Петербург. С первого раза сдать экзамены в академию не удалось. Юноша не отчаялся и приступил к занятиям в школе Общества поощрения художеств, где быстро наверстал все упущения, благо, силы воли ему было не занимать. Следующая попытка сдать экзамены оказалась удачной.

С первых дней учебы молодой сибиряк обратил на себя внимание академических преподавателей несомненным талантом, подкрепленным большим трудолюбием.

Его академические работы отличались удачным построением композиции и выверенным колоритом.

Он не раз получал награды на академических выставках и подошел к выпуску из академии кандидатом на большую золотую медаль и пенсионерскую поездку за границу.

Медаль за конкурсную картину «Апостол Павел объясняет догматы веры в присутствии царя Агриппы и сестры его Вероники» Суриков получил, но от поездки за границу по какой-то причине отказался. Бытует два мнения на этот счет.

Возможно, Василий Иванович считал, что формирование художника, который хочет посвятить себя исторической живописи, должно проходить на родине.

Не исключено, что причина крылась в необходимости оказывать помощь родным, а Сурикову тогда предложили выгодный заказ на написание четырёх фресок для храма Христа Спасителя. Судя по всему, на его решение повлияли обе эти причины.

Важно

В 1878 году Василий Суриков переехал в Москву, где начал работу над первой крупной картиной «Утро стрелецкой казни». В это время он женился на Елизавете Шаре, внучке декабриста Петра Свистунова.

В семье родились две дочери — Ольга и Лена. Внешне немного замкнутый, сибиряк быстро сошелся с московскими живописцами.

Особенно он стал близок с братьями Аполинарием и Виктором Васнецовыми, Василием Поленовым, Ильей Репиным.

Илья Ефимович вспоминал о том времени: «С Суриковым мне всегда было интересно и весело.

Он горячо любил искусство, вечно горел им, и этот огонь грел кругом его и холодную квартирушку, и пустые его комнаты, в которых, бывало: сундук, два сломанных стула, вечно с продырявленными соломенными местами для сиденья, и валяющаяся на полу палитра, маленькая, весьма скупо замаранная масляными красочками, тут же валявшимися в тощих тюбиках. Нельзя было поверить, что в этой бедной квартирке писались такие глубокие по полноте замыслов картины, с таким богатым колоритом».

«Утро стрелецкой казни» было выставлено Суриковым на выставке передвижников, открывшейся 1 марта 1881 года. Картина сразу же стала сенсацией, перед ней постоянно толпились зрители.

Общее мнение образно и точно выразила Александра Боткина, дочь Павла Третьякова: «Никто не начинал так. Он не раскачивался, не примеривался и как гром грянул этим произведением».

Картину прямо с выставки приобрел Третьяков, как и два следующих исторических полотна Сурикова — «Меншиков в Березове» и «Боярыня Морозова».

Продажа картин дала Сурикову значительные средства, и он смог совершить путешествие по Европе, посетив музеи и картинные галереи Австрии, Германии, Франции, Италии. Весной 1888 года после тяжелой болезни умерла жена Сурикова.

Совет

Смерть любимого человека потрясла художника, он забросил кисти и впал в депрессию.

Чтобы восстановить душевные силы Суриков с дочерьми уехал в Красноярск, где решил взяться за яркое жизнеутверждающее полотно, чтобы «вернуться к жизни».

В Красноярске им было начато полотно «Взятие снежного городка». Картина разительно отличается от всех, что писал художник. В ней много света, сияющего снега, радостных лиц.

Закончив эту работу, Василий Суриков приступил в 1891 году к картине, которую впоследствии считал главной в своем творчестве.

«Покорение Сибири Ермаком Тимофеевичем» было задумано как эпическое полотно, посвященное одному из ключевых моментов русской истории.

Композиция громадного полотна родилась очень быстро, как будто Суриков своими глазами видел те далекие события.

Возможно, сыграло свою роль казачье прошлое суриковского рода, сохранившее на генном уровне память о тех событиях. Позднее художник писал: «А я ведь летописи не читал.

Она (картина) сама мне так представилась: две стихии встречаются. А когда я, потом уж, Кунгурскую летопись начал читать, вижу, совсем, как у меня. Совсем похоже».

Любопытно, что в начальных эскизах композиции картины уже видна и общая компоновка, которая существенно меняться не будет, и даже характерные позы многих действующих лиц.

Трудно поверить, что художник мог с такой ясностью практически сразу представить все, что будет изображено на громадном полотне.

Собственно, до того, как приступить к написанию картины, уже родившейся в воображении художника, оставалось провести большую этюдную работу — подобрать конкретные типажи, сделать зарисовки оружия, одежды, различных предметов, причем, с исторической точностью.

К работе над картиной Суриков подошел обстоятельно. Несколько лет он путешествовал по Сибири, побывал на Дону, написал массу этюдов. Работа захватила его, в письмах родным он часто делится впечатлениями: «Пишу татар. Написал порядочное количество. Нашел тип для Ермака».

«Мы возвратились из поездки по Дону. Я написал много этюдов; все лица характерные. Дон сильно напоминает местности сибирские, должно быть, донские казаки при завоевании Сибири и облюбовали для поселения места, напоминавшие отдаленную родину. Меня казаки очень хорошо приняли.

Обратите внимание

Жили мы в Раздорской станице, Константиновской, Старочеркасске». А это из письма художника брату: «Пишу Ермака. Читал я историю о донских казаках. Мы, сибирские казаки, происходим от них; потом уральские и гребенские.

Читаю, а душа так и радуется, что мы с тобой роду хорошего».

Суриков уже приучил зрителей, что каждая его новая работа — событие, свежий и достоверный взгляд на нашу историю. Но появление на выставке картины «Покорение Сибири Ермаком» для многих стало потрясением, столь зримо художник смог передать далекое прошлое, будто сам являлся непосредственным участником тех событий.

Художник Яков Минченков, оставивший очень интересные воспоминания о своих друзьях-передвижниках (если не читали, советую, не пожалеете), так описывает впечатление от полотна Сурикова: «При мне появилась его большая картина „Ермак“.

Как и все его произведения, она подавила меня своим суровым величием, мощью и жизненной правдой. Верилось, что так оно и должно было быть, как рассказано в картине, но краски казались черными и скучными. Впоследствии я увидел эту картину в музее, и странное дело: она убила здесь все картины своим колоритом.

У Сурикова не было заметно красок, картина его отливала особым, необыкновенно тонким и правдивым перламутром».

Подобным образом воспринимали работу Сурикова и многие другие мастера живописи. Вот что писал о полотнах мастера художник Сергей Маковский: «Он действительно видит прошлое, варварское, кровавое, жуткое прошлое России и рассказывает свои видения так выпукло-ярко, словно не знает различия между сном и явью.

Эти видения-картины фантастическим реализмом деталей и цельностью обобщающего настроения вызывают чувство, похожее на испуг. Мы смотрим на них, подчиняясь внушениям художника, и бред его кажется вещим. Правда исторической панорамы становится откровением.

В трагизме воскрешенной эпохи раскрывается загадочная, трагичная глубина народной души».

Важно

Я не буду описывать это полотно художника. Его надо видеть, если не подлинник в Государственном Русском музее, то хотя бы хорошие репродукции. Картина громадна — 285×599 см., рассматривать её можно часами, постоянно замечая что-то новое, интересное, необычное, и поражаясь колоссальной работе, скрупулезно и исторически достоверно выполненной художником.

После «Покорения Сибири Ермаком» Василий Суриков написал несколько больших картин, в том числе «Переход Суворова через Альпы», «Степан Разин», «Посещение царевной женского монастыря». Но столь мощного воздействия на зрителей, как «Покорение Сибири Ермаком», они уже не оказывали.

Василий Иванович Суриков ушел из жизни 6 (19) марта 1916 года. Похоронили великого художника в Москве на Ваганьковском кладбище. Время не притупило интерес к произведениям мастера, в музеях перед его полотнами всегда многолюдно.

В Красноярске Сурикову установлен памятник и открыт его Дом-музей, имя великого живописца носит Московский государственный академический художественный институт.

Память о Сурикове увековечена даже в космосе, на далеком Меркурии есть кратер его имени.

Глава VI. Василий Иванович Суриков — Художественная культура в публикациях Александра Даниловича Алехина

Подлинное идет из народа

Василий Иванович Суриков

Четырьмя годами моложе Репина был Василий Иванович Суриков. Его полотна «Утро стрелецкой казни», «Меншиков в Березове», «Боярыня Морозова» стали классикой отечественного искусства, великим вкладом в русскую и мировую историческую живопись. 

Полотна Сурикова впечатляют драматизмом, психологической остротой. Их герои наделены сильными
характерами, могучей волей, яркой индивидуальностью. Сколь бы ни были многофигурными, разноплановыми его полифонические сцены, они восхищают цельностью, логической ясностью и художественной выразительностью. Недаром мастер с юных лет «все естественность и красоту композиции изучал». 

Дар «композитора» сочетался у Сурикова с даром колориста. Его краски чисты, насыщенны, звонки, но если они сумрачны, то все равно благородны и светоносны, а главное — сведены к гармоническому единству. И все это не ради внешнего эффекта,— богатство суриковского колорита служит раскрытию душевного состояния персонажей, подчеркивает красоту, значительность их лиц. 

Совет

Обращаясь к переломным историческим эпохам, живописец стремился раскрыть смысл борьбы общественных сил, особенность человеческих характеров, исторически сложившиеся национальные идеалы и типы, утвердить героическую стойкость, силу духа, готовность отдать жизнь за свои убеждения. 

Помимо монументальных полотен на исторические темы он обращался к бытовому, портретному и пейзажному жанрам, а также написал множество акварелей, блестяще овладев этой сложнейшей техникой. 

…Суриков родился и провел детство в Красноярске. О жизни, о творческом подвиге художника прекрасно рассказала его внучка Наталья Петровна Кончаловская в романтической были «Дар бесценный» (цитаты, приводимые ниже, взяты из этой книги).  

С войском Ермака пришел в Сибирь донской казак, есаул по фамилии Суриков. С тех пор обосновались Суриковы в остроге Красноярске, неся караульную службу при набегах инородцев.

К середине XIX столетия Красноярск стал большим городом.

Двухэтажный рубленый дом, в котором жила семья будущего художника, состоял из низеньких светлых комнат, где все было чинно, дышало спокойствием и суровой сдержанностью. 

Здесь с января 1848 года и провел первые пять лет своей жизни Василий. «Подле матери Прасковьи Федоровны жилось интересно.

В ее сундуке лежали пестрые сарафаны, расшитые шугаи, узорчатые дорогие шали, телогрейки на меху, парчовые повойники.

А в подполье дома, как реликвии, хранились синие мундиры и кивера с помпонами — казачья амуниция екатерининского времени. Там же сберегались старинные седла, ружья, пистоли, ятаганы, шашки. 

А еще там было множество старых книг в кожаных переплетах, с пожелтевшими страницами. Вася любил листать эти книги, разглядывать картинки, рыться в груде диковинного оружия — какие-то тяжелые пищали, изъеденные ржавчиной шашки. Нравилось ему примерять амуницию, она приковывала его воображение к славе далеких предков». 

Обратите внимание

Отец, Иван Васильевич, вечерами в домашнем кругу любил петь старинные казачьи песни, аккомпанируя себе на гитаре. И играл хорошо, и голос был звучный, красивый.

Прасковья Федоровна читать не умела, но обладала богатой фантазией. Для вышивки ковров и шалей придумывала узоры, часто вплетая в них увиденные в природе мотивы трав и цветов. Умела вязать кружева, отлично хозяйничала.

Характером отличалась несговорчивым, даже суровым. 

Многие Васины родственники любили литературу и изобразительное искусство. Их влияние на мальчика было благотворным.  

«Дядя Иван Васильевич жизнь прожил интересно. Довелось ему сопровождать одного декабриста из Сибири на Кавказ. Вернулся он с Кавказа с подарком от декаб­риста — дорогой шашкой — и полный восхищения Лермонтовым, с которым там встретился. 

С тех пор дядя Иван изучил все стихи и прозу Лермонтова и вдохновенно читал их Васе. За Лермонтовым последовал Пушкин, а потом читали даже Мильтона: перевод «Потерянного рая». 

Дядя Марк Васильевич тоже стремился к культуре, выписывал журналы «Современник» и «Новоселье». Он знал обо всем в мире искусства: рассказывал, что из Рима вернулась картина Александра Иванова «Явление Христа народу» или что в Питере открыли Исаакиевский собор, построенный архитектором Монферраном; показывал мальчику снимки ассирийских памятников, которые приводили в восторг». 

Свои первые рисунки Суриков выполнил, когда ему исполнилось четыре года: гвоздем на сиденье стула запечатлел рыбку и домик. Затем начал работать угольком или карандашом на бумаге. Все стремился изобразить самое любимое — лошадь! В конце концов стал свободно делать это.  

Потом приступил к работе цветом. Срисовал угольком гравированный портрет Петра I, а потом раскрасил: мундир — густо разведенной синькой, а отвороты — давленой брусникой. 

В школе Вася учился легко. Самым любимым был, разумеется, урок рисования. К нему готовился заранее — точил карандаши, запасался альбомами, красками, резинкой. 

Важно

Преподаватель рисования Н. В. Гребнев, спокойный, тихий, очень образованный — недаром окончил в Москве Училище живописи и ваяния,— учил наблюдать и думать, а самое главное — понимать и любить красоту.

Мог часами рассказывать о картинах Иванова, Брюллова, Боровиковского, Федотова, Айвазовского…

Когда Николай Васильевич показал одиннадцатилетнему Васе репродукции знаменитых итальянских и русских художников, для него открылся новый, захвативший его мир. 

Он заставлял Сурикова копировать гравюры с картин Брюллова, Рафаэля, Тициана. Вместе они ходили на Часовенную гору, ездили на Енисей, к горным кряжам — столбам, в тайгу. Понемногу мальчик приучился рисовать карандашом и писать акварелью с натуры. 

«Вася умел во все вглядываться. Смотрит в лицо человеку, примечает, как глаза' расставлены, уши посажены, нос и ноздри лепятся на лице. Зажгут свечу — он смотрит, как колышется пламя и колеблются тени на стене. Покроется мать платком, а он глядит, как ложатся складки возле лица.

Во дворе и на улице присматривался, как выгнуты полозья у саней или колесо сидит на оси. Встретили на базаре остяков — с интересом разглядывает расшитые бисером вставки на груди и плечах их оленьих малиц и какие на них меховые сапоги — унты, украшенные бисером и цветной лосиной кожей.

На масленичном гулянье примечал раскрашенные дуги и резные передки у саней, запоминал узор на тюменском ковре, которым крыта чья-нибудь кошева.  

Ничто не ускользало от Васиного жадного взгляда, и все откладывалось в благодарной памяти, чтобы потом, когда придет время, ожить на холстах под кистью мастера». 

Весной 1861 года тринадцатилетний Суриков с отличными отметками закончил школу. В Красноярском приходском училище Василий занимался недолго — надо было зарабатывать на хлеб, и он устроился писцом в губернский совет. Все свободное время рисовал, в основном с натуры: сослуживцев, красноярских девушек, крестьян, казаков, писал акварелью окрестные пейзажи. 

Совет

Вася мечтал стать профессиональным художником, учиться, но будущее казалось беспросветным. Канцелярская работа сушила его душу, навевала беспросветную тоску. И кто бы мог подумать: помогла… муха! На какой-то
деловой бумаге он очень точно изобразил муху, а столоначальник решил шутки ради подложить эту бумагу на стол губернатору Павлу Николаевичу Замятнину. 

Прежде чем обнаружить, что муха нарисованная, губернатор пытался несколько раз смахнуть ее рукой. Затем вызвал столоначальника.

  « — Это кто сделал? — спросил он, указывая на рисунок. 

— Писец Суриков из нашей канцелярии. Очень хорошо рисует, ваше превосходительство! — отвечал столоначальник, довольный своей хитростью…
— Так, так!.. А ну-ка позовите сюда этого Сурикова.   

Васю вызвали в кабинет губернатора. Сослуживцы переполошились — что теперь бедняге будет?  

— Это ты рисовал? — спросил губернатор Васю.  

— Я, ваше превосходительство. 

— А еще у тебя рисунки есть? 

— Есть, ваше превосходительство.

— Завтра принеси мне.

На следующий день Вася принес губернатору папку со своими рисунками; среди них был акварельный портрет самого Замятнина. Павел Николаевич внимательно разглядывал рисунки. Нашел свой портрет и спросил:  

— А почему ты меня таким красным нарисовал? 

— А у вас такой цвет лица,— ответил Вася, нимало не смущаясь.

Замятнин улыбнулся и вдруг предложил Васе давать уроки рисования своей младшей дочери. С этого времени Павел Николаевич всерьез заинтересовался судьбой молодого  художника».

Однажды губернатор рисунки Сурикова и еще одного молодого человека отослал в Петербург, в Академию художеств. Через несколько месяцев пришел ответ от ее вице-президента князя Гагарина: этих способных молодых людей в академии согласны взять в число учеников, однако на их содержание и дорогу средств отпустить не могут. 

Когда Вася узнал о полученном известии, его удивлению и радости не было предела. Но где взять средства? Положение казалось безвыходным. Вася весь горел, ночами плакал. Решил идти в столицу пешком. Но верно говорят — мир не без добрых людей. 

Помог городской голова, золотопромышленник Петр Иванович Кузнецов. Богатство не помешало ему проявить заботу о способном юноше, который, кто знает, может быть, прославит своими картинами Сибирь.

Он решил предоставить Сурикову стипендию на первые годы обучения. Кузнецов много ездил по европейским странам; обладая отменным вкусом, прекрасно разбирался в живописи, музыке, литературе.

Его дом в Красноярске напоминал музей, где среди картин известных художников был портрет деда работы Брюллова. 

И вот Василий слышит от Петра Ивановича слова напутствия:  

— Ну что ж, Суриков, поезжайте учиться в Петербург, ваше дарование стоит того! 

Обратите внимание

По дороге в Петербург юноша увидел много интересного. Но особенно его поразила Москва — Кремль, храм Василия Блаженного, Красная площадь… 

1    2

10 неизвестных: русская история в картинах Василия Сурикова

Василий Суриков «Боярыня Морозова», 1887

По понедельникам московские музеи не работают. Но это не значит, что у публики нет возможности познакомиться с прекрасным. Специально для понедельников редакция m24.

ru запустила новую рубрику «10 неизвестных», в которой мы знакомим вас с десятью произведениями мирового искусства из собрания московских музеев, объединенных одной тематикой.

Распечатывайте наш гид и смело отправляйтесь с ним в музей, начиная со вторника.

19 марта исполнилось 100 лет со дня смерти великого русского художника, мастера масштабных исторических полотен Василия Ивановича Сурикова.

Максимилиан Волошин, составивший биографию художника еще при его жизни, писал о его живописи так: «В творчестве и личности Василия Ивановича Сурикова русская жизнь осуществила изумительный парадокс: к нам в двадцатый век она привела художника, детство и юность которого прошли в XVI и в XVII веке русской истории».

В силу этой особенности его произведения служат прекрасными иллюстрациями для учебников: можно даже не знать имя Василия Сурикова, но картины «Боярыня Морозова» или «Утро стрелецкой казни» не представлять практически невозможно.

Василий Суриков «Утро стрелецкой казни», 1881

Фотогалерея

Василий Иванович Суриков родился 24 января 1848 года в Красноярске.

В 21 год поступил в Санкт-Петербургскую Академию художеств в класс к профессору Чистякову, у которого учились все главные художники того времени, а через какое-то время переехал в Москву для работы над четырьмя монументальными росписями в Храме Христа Спасителя.

Здесь он начинает работу над полотнами на историческую тему, которые впоследствии станут визитной карточкой художника. Картина «Утро стрелецкой казни», написанная в 1881 году, стала первым крупным произведением, посвященным событиям истории Руси.

Важно

После Суриков рассказывал: «И вот однажды иду я по Красной площади, кругом ни души… И вдруг в воображении вспыхнула сцена стрелецкой казни, да так ясно, что даже сердце забилось. Почувствовал, что если напишу то, что мне представилось, то выйдет потрясающая картина». После ее создания художник вступил в члены Товарищества передвижных художественных выставок.

Суриков вспоминал, как Репин зашел к нему в мастерскую в 1880, когда картина была уже вся прописана и, в основном, решена. Репину она очень понравилась, он только спросил Сурикова, почему тот не повесил нескольких стрельцов на виселицах видневшихся вдали, по спуску вдоль Кремлевской стены. Суриков замялся сказав, что ему это казалось излишним и дешевым.

«А я бы непременно повесил двух-трех, а то какая же казнь, если никто еще не повешен?» – сказал Илья Ефимович. Суриков попробовал на другой день начертить мелом по масляной живописи несколько висящих фигур. Когда он окончил, в комнату вошла старуха няня. «Увидев картину, она грохнулась на пол», – закончил Суриков.

– Тут я и понял, что был прав я, а не Репин: искусство не так должно действовать…»

Василий Суриков «Царевна Ксения Годунова у портрета умершего жениха-королевича», 1881

Василий Суриков «Царевна Ксения Годунова у портрета умершего жениха-королевича», 1881

Эскиз «Царевна Ксения Годунова у портрета умершего жениха-королевича» – тоже типично московское произведение, созданное в те же годы, что и «Утро стрелецкой казни».

Суриков много и упорно работал над композиционным построением каждой фигуры и отдельных групп, меняя ракурсы и повороты. Художник говорил, что композиция – это математика, и поэтому точно просчитывал расположение всех элементов на холсте.

В Третьяковской галерее, в Русском музее в Санкт-Петербурге, в Художественном музее имени В. И.

Сурикова хранится огромное количество эскизов к его картинам: к «Боярыне Морозовой» в общей сложности сохранилось 35 эскизов, к «Покорению Ермаком Сибири» – 11, к «Степану Разину» – 10. Некоторые замыслы художника, как образ царевны Ксении у портрета умершего жениха, так и остались в формате этюдов, не перейдя на большой холст.

Василий Суриков «Меншиков в Березове», 1883

Фотогалерея

Исторические сюжеты, которые ложились в основу картин Сурикова, зачастую рождались совершенно случайно, из повседневных событий.

Художник неоднократно говорил об этом в биографии, записанной Максимилианом Волошиным с его слов: «Да вот у меня было так: я жил под Москвой на даче, в избе крестьянской. Лето дождливое было. Изба тесная, потолок низкий. Дождь идет, и работать нельзя. Скушно.

И стал я вспоминать: кто же это вот точно так же в избе сидел. И вдруг… Меншиков… сразу все пришло – всю композицию целиком увидел. Только не знал еще, как княжну посажу. …А то раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила, черным пятном на снегу сидит.

Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом боярыню Морозову написал. Да и «Казнь стрельцов» точно так же пошла: раз свечу зажженную, днем, на белой рубахе увидал, с рефлексами».

Совет

В 1883 году Павел Третьяков приобрел картину «Меншиков в Берёзове» у Сурикова, а художник на полученные деньги отправился в путешествие по Европе, побывал в Германии, Италии, Франции, Австрии, ознакомился с коллекцией Дрезденской галереи, собранием Лувра и привез из поездки бесчисленное множество удивительных акварельных эскизов.

Василий Суриков «Боярыня Морозова», 1887

Фотогалерея

Одно из главных программных произведений Василия Сурикова «Боярыня Морозова» было написано в 1887 году. «Идеалы исторических типов воспитала во мне Сибирь с детства. Она же дала мне и дух, и силу, и здоровье,» – говорил художник.

Сибирское происхождение многое объясняет в творчестве художника, и в частности тот факт, что Сурикова считают лучшим мастером снега в русской живописи. Так или иначе, а у него, как ни у кого другого, много произведений с заснеженным фоном.

Это не только «Боярыня Морозова», но и «Взятие снежного городка», и «Переход Суворова через Альпы» из Русского музея, и множество зимних пейзажей с московскими двориками и улицами.

Илья Репин писал о нем так: «Самое ценное в Сурикове – глубокая правда мистической поэзии. Несмотря на грубость формы, картины Сурикова – магические сны. Такого дара сновидца я не знаю ни в ком из наших художников».

Сюжетом картины стал эпизод мученической жизни боярыни Феодосии Морозовой, сподвижницы неистового протопопа Аввакума и противницы церковных реформ патриарха Никона; по царскому указу ее везут московскими улицами в ссылку.

Для «Боярыни Морозовой» Суриков сделал бесчисленное множество эскизов и портретных зарисовок. Каждого персонажа он разрабатывал в отдельности, тщательно продумывая костюмы и позы.

Эти эскизы прекрасны и самоценны, их можно разглядывать до бесконечности, изучая, как художник лепит форму из отдельных импрессионистических разноцветных мазков. Долгое время он не мог найти типажа для боярыни. Прототипом Морозовой стала тетка Сурикова – Авдотья Васильевна Торгошина.

Василий Суриков «Портрет Ольги Васильевны Суриковой», 1888

Василий Суриков «Портрет Ольги Васильевны Суриковой», 1888

25 января 1878 года Василий Суриков женился на Елизавете Августовне Шаре (в других источниках Елизавета Артуровна Шарэ). У них родилось две дочери – Ольга и Елена.

Ольга Васильевна, чей детский портрет находится в Третьяковской галерее, вышла замуж за художника Петра Кончаловского, одного из ключевых мастеров русской живописи начала XX века.

Обратите внимание

Суриков был очень дружен с Кончаловским: они вместе путешествовали, встречались в мастерских, вместе с писателями и меценатами. Л.Н.Толстой, и П.М.Третьяков были частыми гостями Сурикова.

Художник и легендарный реставратор Игорь Эмануилович Грабарь вспоминал: «С Суриковым я познакомился в 1904 году у коллекционера Гиршмана. Здесь ежедневно собирались художники и артисты. Приходили к обеду и сидели весь вечер, часов до двенадцати.

Из художников у Гиршмана бывали москвичи – члены выставочного объединения Союза русских художников, чаще других – Коровин, Серов, Иванов, Архипов, Борисов-Мусатов, Малявин, Ап. Васнецов, Переплетчиков, Виноградов, Остроухов, Клодт, Мещерин, Первухин.

Почти всегда приходил и Суриков, оживленно беседовавший, много рассказывавший о своих былых встречах и впечатлениях, веселый, вечно балагуривший и державший себя необыкновенно просто и по-товарищески легко с художниками.

Приезжавшие из Петербурга художники – Бенуа, Сомов, Лансере, Добужинский, Бакст – также бывали завсегдатаями «гиршмановских вечеров», на которые съезжались и все главные московские коллекционеры».

Василий Суриков «Покорение Сибири Ермаком», 1895 (авторская копия)

Василий Суриков «Покорение Сибири Ермаком», 1895 (авторская копия)

Оригинал картины «Покорение Сибири Ермаком» хранится в Русском музее в Санкт-Петербурге. В том же 1895 году, когда Суриков закончил это историческое полотно, он сделал уменьшенную копию, которую сегодня можно увидеть в Третьяковской галерее.

Это было посвящение личной истории, истории семьи художника: род Суриковых происходил из донского казачества, которое отправилось покорять Сибирь вместе с Ермаком в 1622 году, и так и осело на бескрайних просторах.

Волошин, описывая его внешность, подчеркивал казацкие черты его внешности: «В наружности простой, народной, но не крестьянской, чувствовалась закалка крепкая, крутая: скован он был по-северному, по-казацки». «Этот кряжистый, насквозь русский человек, – вспоминал о Сурикове А.Я.

Важно

Головин, – был так же монументален и величав в своем характере, как величава его глубоко содержательная и поучительная живопись».

Василий Суриков «Портрет доктора А.Д. Езерского», 1900-е

Василий Суриков «Портрет доктора А.Д. Езерского», 1900-е

Суриков создал огромное количество живописных портретов своих современников.

Некоторые из них он впоследствии использовал в качестве эскизов для своих исторических полотен: родственники и друзья художника становились стрельцами, казаками, крестьянами или солдатами.

В этих этюдах и портретах Суриков огромное внимание уделял не только позе модели, ее внешнему облику и характеру, но и окружающим деталям, узорам на тканях, элементам одежды.

Василий Суриков «Портрет Александры Емельяновой», 1900-е

Василий Суриков «Портрет Александры Емельяновой», 1900-е

Художник Александр Яковлевич Головин писал: «Суриков и Репин сделали нечто аналогичное тому, чего добились во Франции импрессионисты.

Картины Сурикова, написанные грязновато и, пожалуй, грубо, зажигали художественную молодежь своей страстностью, своим вдохновением и размахом. Не говорю уже о глубоко национальном значении Сурикова.

Он умел воскрешать прошлое со всей отчетливостью настоящей жизни, воссоздавая подлинную старину, словно он был ее современником, ее очевидцем».

Василий Суриков «Посещение царевной женского монастыря», 1912

Фотогалерея

Суриков никогда не восстанавливал археологически формы жизни минувших столетий, а добросовестно писал то, что сам видел собственными глазами, а его герои становились его современниками, поэтому картины получались не сказочными, как, к примеру, у Виктора Васнецова, а реалистичными и живыми. Максимилиан Волошин говорил, что «он (Суриков) был действительным свидетелем и похода Ермака, и Стеньки Разина, и боярыни Морозовой, и казней Петра».

Василий Суриков «Иллюминация Московского Кремля», 1883

Василий Суриков «Иллюминация Московского Кремля», 1883

Последние слова великого художника были: «Я исчезаю». Он скончался 19 марта 1916 года в Москве.

Художник Василий Васильевич Рождественский вспоминал: «В небольшой церкви около Тверской улицы, окруженный родными, почитателями, лежал в гробу великий художник – воинствующий реалист, проникавший своим острым взглядом в глубь веков, вскрывший там могучий героизм русского народа и его всегдашнее стремление к свободе».

Сюжет: 10 неизвестных: шедевры московских музеев