Тайна тихого дона

Тайна «Тихого Дона» Шолохова: своровал или нет?

Несколько поколений литературоведов и историков спорили о том, мог ли полуграмотный казак Михаил Шолохов написать «Тихий Дон», да ещё в 23 года, не имея необходимого для романа-эпопеи жизненного опыта.

Споры об авторстве разгорелись сразу после публикации «Тихого Дона» в 1928 году. Слухи возникли практически из ниоткуда. Согласно им, Шолохов присвоил себе рукопись неизвестного белого офицера, которого расстреляли большевики, и опубликовал под своим именем.

С этими домыслами писателю пришлось мириться 40 лет: только в 70-е годы советский учёный Константин Прийма пришёл к выводу, что подобные слухи могли быть выгодны сторонникам Троцкого. Они могли опасаться, что правда о восстании в Вёшенской станице в 1919 году станет известна.

Тогда Красная армия репрессировала казачье население: грабила и расстреливала.

Казаки на казака

Страсти утихли, чтобы через десятилетие вспыхнуть вновь. В этот раз с обвинениями в плагиате выступили казаки.

Они написали несколько писем в ростовскую газету «Молот», в одном послании утверждалось, что настоящим автором «Тихого Дона» был белогвардеец и известный в казачьих кругах писатель Фёдор Крюков.

Эту версию об авторстве горячо поддержал Александр Солженицын, у которого с Шолоховым была взаимная антипатия. Согласно этой гипотезе, первые главы романа были написаны Крюковым ещё в 1917 году в Петербурге.

Обратите внимание

Шолохов не просто взял чужое, но испортил: переставил, изрезал, скрыл; и истинный автор — Крюков. Да, в этом романе нет единой конструкции, соразмерных пропорций, это сразу видно

Солженицыну удалось встретиться со старым казаком, который и рассказал ему эту версию. Тесть Шолохова был близок с Крюковым, отступал вместе с ним на Кубань и похоронил его, когда тот умер в 1920 году от тифа. Тогда же и завладел второй частью рукописи.

Она-то и стала приданым дочери Громославского, на которой женился Шолохов. Но исследователи вопроса авторства «Тихого Дона» нашли серьёзную неувязку в этой истории.

Когда Крюков отступал с Дона, Громославский сидел в Новочеркасской тюрьме, у него никак не было возможности украсть рукопись.

Шолохов — успешный проект спецслужб

Филолог из Израиля Зеев Бар-Селла выдвинул свою версию о том, кто трудился над романом-эпопеей. По его мнению автором является писатель Вениамин Краснушкин, публиковавшийся под псевдонимом Виктор Севский. Версия Бар-Селлы основана на ошибках, которые Шолохов будто бы допустил, когда переписывал чужой роман, написанный со старой орфографией.

Согласно филологу, Краснушкин начал работать над романом о любовном треугольнике — Григорий, Аксинья и Степан — в 1913 году. Но началась Первая мировая война, которая стала причиной расширения сюжета.

Шёл 1920 год, с незаконченной рукописью романа Краснушкина арестовали в Ростове-на-Дону и приговорили к расстрелу за пособничество белогвардейскому движению. Бар-Селла считает, что роман попал в ВЧК, где его прочитали и передали Шолохову.

Более того, филолог считает, что Шолохов не написал ни одного произведения, а был своеобразным проектом советских спецслужб, который принёс Советской власти Нобелевскую премию.

Писательская многоножка

По мнению некоторых исследователей, Шолохов не был и единоличным редактором текста. В качестве возможных редакторов упоминаются его тесть Пётр Громославский, земляк Шолохова и тоже писатель — Константин Каргин, и советский прозаик Александр Серафимович, с которым был знаком Михаил Александрович.

Чтобы доказать причастность последнего к созданию «Тихого Дона» сотрудник Государственного Эрмитажа Михаил Аникин в 2005 году сравнил построение фраз у Серафимовича и Шолохова с помощью методов математической лингвистики и пришёл к выводу, что оно полностью совпадает.

Любой человек, взяв в руки произведения Серафимовича и Шолохова, обратит внимание, что стиль этих произведений невероятно похож. Автор ставит подлежащее в конец предложения — это очень заметная особенность!

Так кто же автор?

В 1999 году была поставлена точка в тяжелейшем литературном споре XX века. Специалисты РАН обнаружили рукописи первых двух томов «Тихого Дона», которые считались потерянными. Тут же были проведены три экспертизы: был изучен почерк автора и его стиль.

Результаты закрепили авторство за Михаилом Шолоховым.

Загадка “Тихого Дона” — МК

Кто ее хранил так долго?

17.11.2006 в 00:00, просмотров: 677

В парадном зале РАН В.С. Черномырдин вручил президенту Ю.С. Осипову сто фолиантов факсимильного издания рукописи “Тихого Дона”. Хочу рассказать, почему рукопись хранилась 60 лет у вдовы лучшего друга Михаила Шолохова в Москве, в то время как одни считали ее утраченной. Другие — множили версии о плагиате…

Лучший друг Вася

Высланный из СССР Александр Солженицын издал в 1974 году книжку “Стремя “Тихого Дона” с подзаголовком “Загадки романа”. Она была подписана псевдонимом Д*.

Автором ее была литературовед Ирина Медведева-Томашевская, которая покончила с собой из страха за это исследование угодить в КГБ. Незадолго до ее самоубийства в камере наложила на себя руки машинистка, перепечатывавшая сочинение опального писателя.

Конечно, если бы Александр Исаевич знал, что рукопись “Тихого Дона” существует в природе, он скорей всего не стал бы вывозить тайно из СССР чужую незаконченную монографию. А так человек погиб ни за что.

Важно

И жалкая книжка вышла в Париже с предисловием “Невырванная тайна”, подписанным “А.Солженицын”, и написанной им же биографической справкой на писателя Крюкова, выдвинутого им на роль автора романа.

Естественно, возникает вопрос, почему Шолохов не предъявил рукопись, когда Солженицын пытался отнять у него авторство. В Москву Шолохов привез черновики в 1929 году, когда вышли 1-я и 2-я книги “Тихого Дона” (“беловая” рукопись хранилась в Вешенской).

Понадобилось показать автографы собратьям по перу, комиссии, которая разбиралась со слухами.

Как так, гимназии не закончил, в Московский университет не принят, приехал в город откуда-то из деревни и привез роман, который ставят рядом с “Войной и миром”! В 20 с небольшим лет стать классиком русской литературы! Быть такого не может! Так говорили в Пушкинском доме, утверждал так редактор шолоховских ранних “Донских рассказов”, сплетничали от зависти писатели. Но ничего доказать противникам Шолохова не удалось. Все кончилось вполне обоснованным опровержением слухов в “Правде”.

Окрыленный автор в Москву из провинции по примеру братьев-писателей не перебрался. Уехал в станицу. А черновики, шестьсот страниц, оставил в комнате лучшего друга в Камергерском переулке. Им был Василий Кудашев, с которым Шолохов поступал в университет. Тогда друга приняли, а будущего автора “Тихого Дона” — нет.

Лучший друг Вася, автор романа “Последние мужики”, Василий Михайлович Кудашев, хранил рукописи “Тихого Дона” в кабинете, доставшемся ему как члену Союза писателей СССР. В нем работал.

Он, жена Мотя и дочь жили в комнате в другом подъезде дома.

Почему до войны Михаил Александрович оставил рукопись здесь? Что ему мешало после войны, на которой Кудашев погиб, попросить: Мотя, верни рукописи! Тут есть тайна.

“Унес в мешке четыре тома”

Один профессор ИМЛИ, Института мировой литературы, когда рукописи с его помощью попали в архив этого уважаемого учреждения, разрешил тайну запросто:

“После окончания работы комиссии они это дело отметили (оба любили выпить). Шолохов то ли подарил, то ли просто забыл эти бумаги у своего друга. Скорее всего забыл, ведь вторая волна версии разворачивалась еще при жизни Шолохова — значит, он при желании мог вспомнить, кому их отдал, и таким образом подтвердить свое авторство. Но он не вспомнил”.

Память Шолохову, тяжело болевшему, не изменяла до конца жизни. Незадолго до его смерти, в начале 1984 года, я задал ему пять вопросов о жизни в детстве и юности в Москве. Получил точные и детальные ответы. Помнил он название давно забытого Долгого переулка, где обитал семьдесят пять лет тому назад. Не забыл, конечно, про рукопись.

О ней ему неоднократно напоминали Василий Михайлович и его жена. Когда началась война, Кудашев ушел на фронт добровольцем, рядовым “писательской роты” дивизии народного ополчения Краснопресненского района. Унес в солдатском мешке тяжелое издание “Тихого Дона” 1941 года. Тогда все четыре книги вышли под одной обложкой. Мотя безуспешно пыталась облегчить ношу.

Но Кудашев хотел перечитать роман, творившийся на его глазах.

Совет

На фронте Кудашева угнетала идея фикс — вернуть рукописи Михаилу. Он страшился, что немцы захватят Москву. Друзья оказались в разном положении. Шолохов получил чин политический — полкового комиссара, что соответствовало воинскому званию подполковника.

В роли спецкора “Красной звезды” выезжал на фронт, защищавший Москву. Откуда неоднократно приезжал в редакцию. Путь укорачивался с каждым днем. На машине из окопов до центра можно было доехать за час. Останавливался Шолохов в “Национале”, где брал номера до войны.

Гостиница находится вблизи Камергерского переулка.

А Кудашев выпускал в полевых условиях многотиражную газету 19-й армии Западного фронта. Ополченец в очках из стрелковой роты попал в редакцию с помощью друга. Автора “Тихого Дона” и “Поднятой целины” знала вся страна на фронте и в тылу.

С фронта Кудашев отправил Шолохову телеграмму с просьбой о встрече. Не получив ответа, стал посылать письма жене, где постоянно звучал один мотив. Письма доставлялись в июле—сентябре до того дня, когда армия Западного фронта оказалась в смертельном окружении. Процитирую выдержки.

“17.VII. Матюша, меня очень интересует, ответил ли Михаил на мою телеграмму. Если он собирается ехать в Москву, то постарайся его увидеть. Останавливается он, как знаешь, в “Национале”. Там можно справиться по телефону. Он мне нужен, хотелось бы с ним повидаться, поговорить. Попроси его, чтобы он вызвал меня в Москву. Как все это сделать, он знает. Только сообщи ему мой адрес”.

Через три дня, озабоченный отступлением Красной Армии, шлет второе письмо, не уточняя, зачем ему так понадобился Шолохов.

“20.VII. Может быть, скоро будет в Москве Михаил. Ты ему напомни, чтоб он меня вызвал на день-два в Москву, кстати, тогда и решим, стоит ли тебе уезжать из Москвы”.

Спустя три дня положение на фронте не улучшилось, Кудашев снова просит:

“23.VII. Матюша! Сейчас время такое, что очень надо, чтобы он вызвал меня на день-два. Уехал я из Москвы, и столько у меня осталось недоделанных дел. Мой адрес:

п/о Глазово Можайского района Московской области, почтовый ящик №47, литер 8”.

В очередном письме он раскрывает причину озабоченности. Рукописи могли оказаться в захваченной немцами Москве.

“9.VIII. Дорогая Матюша! Жив, здоров. Пишу тебе наскоро о главном. Если Михаил в Москве — проси его немедленно вызвать меня через Политуправление на несколько дней в Москву. Мне необходимо сдать ему оригинал рукописи “Тихого Дона”…”.

В августе Шолохов жил в “Национале”, выезжал в штаб 19-й армии генерала, будущего маршала, Конева. Был рядом с Кудашевым. Но к нему не зашел, не ответил, не помог отлучиться из редакции на “день-два”.

Октябрьская катастрофа

Как известно, в середине октября произошла катастрофа. Западный фронт был прорван. Дивизии 19-й армии оказались в германском “котле”, генерал Конев едва не попал под расстрел, а Василий Кудашев пропал без вести.

Девятое письмо сохранилась, надорванное Матюшей. Оно без даты, начинается с конца фразы: “…то меня огорчает его поведение”.

Как полагает опубликовавший эти письма лукавый профессор Кузнецов: “Скорее всего там содержался ответ Кудашева на упреки Матильды Емельяновны в адрес Шолохова, который в вихре событий начала войны ни в июле, ни августе, ни в сентябре не мог вызвать Василия Кудашева с московского фронта, чтобы забрать рукописи “Тихого Дона”.

Обратите внимание

Все, о чем просил муж, жена исполняла. Ходила в “Националь”. Рукопись берегла как зеницу ока.

В бомбоубежище, станцию метро “Охотный Ряд”, под вой сирен шла так: в одной руке держала руку маленькой дочери, в другой — папку с рукописью “Тихого Дона”.

Скорей всего не хотела бдительная Матильда Емельяновна, чтобы в подвергнувшемся ее цензуре письме сохранились для потомков упреки мужа в адрес лучшего друга.

Шолохов наведался в Камергерский переулок в октябре 1941-го, до катастрофы на фронте и введении в столице осадного положения. Кудашева помогла ему собраться в дорогу. Черновики он тогда не забрал. Похоже, Шолохов не придавал им такого значения, как Кудашевы.

Писатель ехал не на фронт, а домой, на Дон, чтобы эвакуировать семью. Этим делом занимался дважды, в 1941 и 1942 году. В итоге спас детей, жену, мать погибла под бомбежкой. Фугас влетел в дом, не разорвался. Но архив, документы, библиотеку не сберег.

И страницы беловой рукописи “Тихого Дона” в брошенной властью станице развеял ветер войны.

Тогда, в октябре, Шолохов попросил у Моти открытку и написал:

“Дорогой друг! Судьба нас с тобой разноздрила, но все же когда-нибудь сведет нас вместе. Я сегодня уезжаю из Москвы, как только вернусь, сообщу тебе. Думаю, что увидимся в Москве. У меня есть к тебе дела. Будь здоров, крепко тебя обнимаю, целую. Твой Шолохов. Пишу коротко. Спешу. Надеюсь на скорую встречу”.

“Ему не хотелось хлопотать”

О рукописях, волновавших Кудашева, ни слова. Открытка запоздала.

С тех пор Шолохов не раз приходил в Камергерский переулок. Помогал семье всем, чем мог. “Тихий Дон” так и не забрал. Вдова при жизни Шолохова черновики не прятала. Давала аспиранту.

В сборник “Строка, оборванная пулей”, вышедший дважды в Москве, в 1979 и 1985 году, передала письмо мужа со словами: “Мне необходимо сдать ему оригинал рукописи”. Значит, не скрывала.

На мои вопросы, почему Шолохов рукописи отдал ей, ответила так: “Если бы он хотел, когда нахлынула новая волна клеветы в 1974 году, наверное, в доказательство воспользовался бы этими черновиками. Возможно, он не нашел в них ничего особенного, а может, и другие соображения. Кстати, Кудашева он не вызвал в Москву.

Ему не хотелось хлопотать, как сказал он мне потом, потому что он уже кому-то помогал, и ему неудобно было повторять хлопоты. А по-честному, был занят другим, многим известно чем. Этот поступок был коварным в судьбе Кудашева. Сам же потом плакал, что потерял лучшего своего друга. Мне это очень больно.

В другом случае, когда я напомнила ему в 50—60-е годы, что у нас черновик, так он махнул рукой: “А…” — “Куда же их девать?” — “Куда хочешь, распорядись сама”.

Какие “другие соображения” подразумевала вдова? Мешали забрать рукописи “слезы”, совесть, чувство вины перед другом, который не вернулся с войны.

Многие фронтовики в воспоминаниях признаются в чувстве вины перед теми, кто погиб на войне. При встрече с родителями погибших товарищей даже инвалидам с тяжелыми ранами становилось не по себе.

Это невольное подсознательное чувство заставляло прекращать такие встречи.

Александр Твардовский об этом написал гениальные строчки:

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В том, что они —

кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, —

Важно

Речь не о том, но все же, все же, все же.

У Шолохова был минимальный шанс спасти друга в октябре 1941 года, окажись Кудашев в Москве в те “несколько дней”, когда немцы прорвали Западный фронт.

Мертвые сраму не имут

После войны Шолохов помог семье друга переехать из коммуналки в Камергерском переулке в отдельную квартиру в Матвеевском.

То же самое удалось сделать мне при помощи исполкома Моссовета и секретаря Союза писателей Ивана Стаднюка. Кудашева перебралась в Беляево.

Там в знак благодарности открыла мне доступ к рукописям, которые в эпоху демократии и рынка не желала никому показывать. Меня просила держать в тайне местонахождение “Тихого Дона”, не писать о ней.

Я сделал графологический анализ в институте судебных экспертиз Министерства юстиции СССР. Доложил ЦК КПСС, Михаилу Горбачеву пошла записка о “Тихом Доне”. Сделал сообщения в ИМЛИ и ИРЛИ, музее Шолохова, написал много статей и книгу.

Так всем стало известно — рукописи, считавшиеся пропавшими, сохранились. Но детям, наследникам Михаила Александровича, вернуть рукописи, с которыми была связана жизнь и смерть мужа, Кудашева не пожелала. Солгала им, что потеряла при переезде. Дети до сих пор убеждены, что и отца она обманывала. Но они глубоко заблуждаются.

Как “распорядилась” рукописями Кудашева согласно воле автора? Никак. Она умерла спустя десять лет после смерти Шолохова. Никогда за десять лет попыток продать “коварно утаенную рукопись” не делала. Ее письма мне — тому свидетельство.

Мертвые сраму не имут.

Что только не писал о Кудашевой лукавый профессор! И мне досталось по полной программе от матерого лжеца, с которым якобы я вел переговоры от имени вдовы как “посредник”, для чего с ним “уединялся в кабинете”!

Распорядилась рукописями смерть. После похорон матери неизлечимо заболела дочь, она пыталась “Тихий Дон” продать. Ее наследница, двоюродная сестра, передала “Тихий Дон” Российской академии наук, ИМЛИ за 50 тысяч долларов.

В Стокгольм, согласно правилу, по которому лауреаты дарят нобелевскому комитету автограф премированного сочинения, был послан лист рукописи из спасенных 137 страниц на Дону. Их передал после войны через порог московской квартиры офицер. Фамилия его неизвестна.

Точка в скандале вокруг «Тихого Дона» :: Частный Корреспондент

Михаил Шолохов в 23 года написал один из величайших русских романов XX века, шедевр русской словесности — роман о судьбах казачества во время гражданской войны «Тихий Дон». Ещё при жизни он стал легендой. Но была и другая легенда, которая отравила ему жизнь и, отозвавшись раком лёгких, свела в могилу.

Это легенда о плагиате «Тихого дона» — тоже своего рода шедевр: одна из самых абсурдных (ибо совершенно не опирается на факты), одна из величайших — по масштабности распространения сравнима с эпидемией — и, наконец, одна из самых живучих мистификаций литературной жизни XX века.

Михаил Шолохов с детства привык хранить тайны, и прежде всего свои собственные. Он родился в глухой донской станице Вёшенской, на хуторе Кружилине, внебрачным сыном жены донского казака от рязанского крестьянина, то есть формально никем: «сыном мещанина». На Дону таких не жаловали.

Поэтому семья скрывала происхождение Миши: фамилию ему дали по отцу — Кузнецов, что позволило на какое-то время получить все казачьи блага и привилегии (в частности, надел земли). В 1913 году этот миф прекратил существование, и усыновлённый своим настоящим отцом Михаил стал в обществе тем, кем он изначально и был — маленьким «бесславным ублюдком».

О своём детстве впоследствии (в 1926 году) Шолохов напишет рассказ «Нахалёнок», с большим успехом экранизированный.

Совет

Ещё в подростковом возрасте Шолохов привык окружать себя облаком всяких интересных небылиц вроде знакомства и даже чуть ли дружбы с Махно. А правды не знал никто, кроме него самого. Время было неспокойное — как-никак гражданская война, — и положение семьи Шолоховых в казачьей станице было весьма шаткое.

Для казаков они были иногородние, считавшиеся «хуже жидов», а для красных — зажиточные крестьяне, кулаки-эксплуататоры, которых, естественно, следовало прижать к ногтю. Так что будущий писатель с детства ради выживания выработал в себе скрытность.

Даже его дата рождения установлена не точно: есть версия, что он на самом деле старше на два года.

Вообще, у Шолохова нет научной биографии, несмотря на то, что это один из величайших писателей ХХ века, единственный советский писатель, получивший Нобелевскую премию! Скрытность эта и нежелание вести дневник, и брезгливое отношение к черновикам (после завершения работы автор любил отправлять их в печку, как он выражался, в «крематорий») впоследствии сыграли с Шолоховым недобрую шутку, помешав однозначно, раз и навсегда, подтвердить факт написания «Тихого Дона».

Выросший в достатке (и даже отправленный учиться в Москву!) маленький нахалёнок не пытался сохранять отцовское добро, наоборот, как только представилась возможность, он радостно примкнул к тем, кто грабил награбленное. В 13 (по другим данным, в 15) лет Шолохов вступил в ряды так называемых проработников.

Сам писатель позднее так говорил об этом времени: «Я работал в жёсткие годы, в 1921—1922 годах, на продразвёрстке. Я вёл крутую линию, да и время было крутое; шибко я комиссарил, был судим ревтребуналом за превышение власти…

» Собирая продуктовый налог всеми доступными средствами (то есть, попросту говоря, выколачивая хлеб из крестьян), совсем ещё юный Шолохов проявил излишнюю — даже по тем временам — жестокость. Его дело было рассмотрено трибуналом, и нахалёнка приговорили к расстрелу.

«Два дня ждал смерти, — напишет впоследствии Шолохов о том случае, — а потом пришли, выпустили… Жить очень хотелось…» «Шибкого комиссара» на первый раз оправдали (не иначе, учли возраст) и просто сняли с продразвёрстки, дав год тюрьмы условно.

Получив таким образом путёвку в жизнь, будущий писатель оказывается осенью 1922 года в Москве, планируя поступить в институт. Однако, как вскоре выяснилось, не вступившему в доблестные ряды комсомола нахалёнку это не светит.

Шолохов работает разнорабочим, грузчиком, каменщиком, делопроизводителем в жилправлении — в общем, берётся за любую халтуру, лишь бы выжить в нелёгкое время НЭПа.

Обратите внимание

И параллельно — как только успевает!? — пробивает дорогу в писательскую братию, пробует себя в публицистике.

Написав несколько очерков, будущий писатель понимает: не его это дело. «Никакой я не газетчик, — напишет Шолохов. — Нет хлёсткой фразы… нет оперативности… Материал действительности мне представляется в ином виде…

у меня потребность изобразить явление в более широких связях — написать, чтобы рассказанное вызвало в читателе думу».

Шолохов переходит от фельетона к рассказу, пишет о том, что хорошо знает (названия говорят сами за себя: «Продкомиссар», «Пастух», «Жеребёнок» «Лазоревая степь»), то есть о жизни донских казаков — и встречает сдержанное одобрение критики.

Шолохов пишет резко, натуралистично, безжалостно: это было, как он говорит, «жёсткое» время, и пишет молодой комиссар-нахалёнок тоже жёстко. Написав цикл «Лазоревая степь. Донские рассказы», Шолохов чувствует, что писательское дело — его призвание. Он принимает решение писать что-то большое, основательное.

Шолохов едет домой, в станицу. В конце 1923 года женится на дочке бывшего атамана М.П. Громославской. А осенью 1925 года приступает к работе над романом «Тихий дон».

Уже весной 1927 года готова первая книга, к осени — вторая. И тут же, в 1928 году, первые две книги опубликованы в журнале «Октябрь».

Роман стал настоящей сенсацией, имел бешеный успех! Все отмечали его высокие художественные достоинства, зрелость таланта писателя, глубину проникновения в характеры героев, широту отображения реалий времени…

Важно

И тут случилось непредвиденное: весной 1929 года молодого автора оклеветали; поползли распространяемые «своими» же, писателями-завистниками, слухи о плагиате.

Слишком уж горько было признать гениальность нахалёнка многим столичным писателям. Не из фактов, но из сомнений, из невозможности поверить в необъяснимое была слеплена догадка: якобы нахалёнок украл рукопись и выдал за свою.

Через короткое время об этом заговорили все: уж очень заманчивый намечался скандал.

И правда, ведь почти невероятно: приезжает из глубинки 20-летний казачок, пишет сборник ничем особенно не выдающихся рассказов, уезжает и возвращается через три года с шедевром, каких свет не видел! С книгой такой сильной, что за неё в 1965 году Шолохову присудили Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и целостность эпоса о донском казачестве в переломное для России время»! Невероятно? Но факт.

А каких бы то ни было фактов сторонники версии о подлоге представить не смогли. После долгих мук родился уродец — легенда о белом офицере, с мёртвого тела которого Шолохов в бытностью свою «шибким комиссаром» снял уже готовую гениальную рукопись.

В качестве основного аргумента высказывалось мнение, что ну не мог Шолохов с такой достоверностью всего лишь по чужим рассказам и на материале документов описать участие казаков в Первой мировой войне, если сам не был участником событий (нахалёнку тогда было десять лет!); что сцены Первой мировой явно написаны кем-то, кто в это время был уже взрослым, имел литературный талант и активно воевал на стороне белых…

В качестве подходящего под такое описание белого офицера был выбран посредственный казачий писатель Фёдор Крюков, который (и это как раз правда) погиб в гражданскую войну от рук красных. Вот из походной сумки Крюкова-то Шолохов якобы и вытащил шедевральный «белогвардейский» роман…

Поразительно, что эта сказка про белого бычка, то есть, точнее, офицера, рождённая из зависти, подпитываемая непониманием и раздутая любовью к сенсациям, получила спустя полвека вторую жизнь — опять же, благодаря зависти. Но об этом чуть позднее.

А тогда, в 1928-м, в неспокойное, «жёсткое» время к анонимкам относились серьёзно. И пришлось молодому писателю, несмотря на презумпцию невиновности (которая действует и в отношении плагиата: не пойман — не вор), специально оправдываться.

Он собрал целый сундук черновиков «Тихого Дона» на разной стадии подготовки и предложил специальной писательской комиссии (под руководством А.С.

Совет

Серафимовича, которого, как это ни смешно, называли в числе возможных претендентов на действительное авторство романа!).

Комиссия тщательно расследовала все материалы, изучила биографию Шолохова и обстоятельства написания книги, провела скрупулёзный анализ самой рукописи и пришла к однозначному выводу: Шолохов и есть автор.

В «Правде» был опубликован отчёт комиссии и официальное заключение.

А после этого в печати вышли третья и заключительная (четвёртая) книги романа, которые по времени описываемых событий уже никак не могли принадлежать гипотетическому белому офицеру (Крюков, земля ему пухом, погиб ещё в 1920-м).

И слухи приумолкли…

Но… недобитой гадиной вернулась эта горькая клевета в 70-е годы. Скандал был раздут снова, с новой силой 45 лет спустя.

«Книга удалась такой художественной силы, — объяснял свою позицию Солженицын, — которая достижима лишь после многих проб опытного мастера, но лучший первый том, начатый в 1926 году, подан готовым в редакцию в 1927 году; через год же за первым томом был готов и великолепный второй; и даже менее года за вторым подан и третий, и только пролетарской цензурой задержан этот ошеломительный ход. Тогда — несравненный гений? Но последующей 45-летней жизнью никогда не были подтверждены и повторены ни эта высота, ни этот темп». Так пишет Солженицын в предисловии к книге И.Н. Медведевой-Томашевской (скрывавшейся за псевдонимом «Писатель Д.») «Стремя «Тихого Дона», изданной в 1975 году за границей. Анонимка прошла бы незамеченной, если бы не предисловие Солженицына!

А всё дело было в личном конфликте двух писателей. Вернувшись в 50-е годы из ссылки, Солженицын чуть ли не первым делом отправил Шолохову письмо, в котором назвал его великим писателем.

Но потом «великий писатель» отрицательно отозвался о романе Солженицына «Один день Ивана Денисовича», за который тому собирались присудить почётную Ленинскую премию (Шолохов уже успел получить такую же за «Поднятую целину»). К мнению Шолохова прислушались и премию не дали.

Вот Солженицын и вернул «писательский должок»: своим весом нобелевского лауреата поддержал легковесное мнение никому не известного писателя Д.

Книга возымела эффект разорвавшейся бомбы, о ней заговорили и говорят до сих пор, несмотря на всю невероятность выдвигаемых в ней нападок.

Известны и ответные (не менее чудовищные) нападки Шолохова на Солженицына.

«Человеку нельзя доверять перо: злобный сумасшедший, потерявший контроль над разумом, помешавшийся на трагических событиях 31-го года и последующих лет, принесёт огромную опасность всем читателям, и молодым особенно.

Обратите внимание

Если же Солженицын психически нормальный, то тогда он по существу открытый и злобный антисоветский человек», — так писал Шолохов в Союз писателей (по поводу романа «В круге первом»), с предложением — ни много ни мало! — Солженицына из Союза исключить…

Нетрудно понять, что сформировавшееся в результате противостояние «шолоховедов» и «антишолоховедов» (сторонников версии о плагиате) было (и есть!) суть противостояние политическое. Это противостояние ура-патриотов и ярых антисоветчиков.

Градус этой чаще всего голословной полемики поднимается обеими сторонами очень высоко, до пустопорожних взаимных оскорблений, как это издавна принято на Руси, когда дело касается политики. Защитники Шолохова называют любые догадки относительно возможных заимствований в романе «святотатством».

А «антишолоховеды» (в среде которых, надо отметить, число научных работников значительно меньше) отвечают предположением, что созданный чуть ли не НКВД «проект Шолохов» был коллективным творчеством ряда советских писателей (вплоть до Л.

Андреева), и роман создан вообще без участия самого Шолохова!

Наконец, случилось невероятное: в 1999 году в ходе беспрецедентного расследования, проведённого Институтом мировой литературы им. А.М.

Горького при содействии МВД и лично энтузиастов-исследоватей творчества Шолохова, была обнаружена оригинальная рукопись первых двух книг романа — тех самых, которые вызывали больше всего нареканий по части авторства (версия про белого офицера).

Это была та самая рукопись, написанная в основном рукой Шолохова (а частично его жены), которую автор предоставлял комиссии Серафимовича для проверки в ходе первого скандала о плагиате.

После завершения работы комиссии молодой писатель, который был постоянно под колпаком советских спецслужб и имел основания волноваться за судьбу оригинала, спрятал его у своего верного друга Василия Кудашева, в Москве. Кудашев, уходя на Великую Отечественную, оставил рукопись на сохранение жене, Матильде Емельяновне.

Почти в каждом письме с фронта Кудашев писал жене, прося передать Шолохову, чтобы вызвал его на пару дней в Москву, чтобы вернуть рукопись писателю. Возможно, он предвидел свою скорую смерть. Но к тому времени Шолохов уже употребил своё влияние на то, чтобы Кудашеву дали офицерское звание, прикомандировали к военной газете и дали спецпаёк, и просить о чём-то ещё раз ему было неудобно.

Важно

Как раз в этот период армия, в которой состоял Кудашев, попала в окружение, и Василий погиб. Вдова решила про себя, что виноват в этом не кто иной, как Шолохов, не выполнивший просьбу покойного: а если бы вызывал мужа, тот был бы жив. И она решилась на преступление: утаить рукопись.

Шолохову и всем исследователям его творчества после смерти писателя лгала, что рукопись потерялась при переезде на другую квартиру. А сама решила продать её через посредника.

Такой посредник нашёлся: журналист Л. Колодный. При его содействии и состоялась на исходе миллениума историческая сделка. Тогдашний президент В.В.

Путин лично походатайствовал о выделении спецсредств на выкуп рукописи, с наследников Шолохова была взята подписка, что они не будут требовать с М.Е. Кудашевой компенсацию за утаивание чужой собственности.

И Кудашева, наконец, продала рукопись учёным за «путинские» 50 тысяч долларов.

Отечественные филологи провели доскональное исследование текста, в том числе компьютерное, и авторство Шолохова было окончательно, теперь уже научно, доказано.

О перипетиях поиска рукописи, истории создания книги (и мифов!), об аргументах за и против написана, в частности, интересная книга литературоведа Ф.Ф. Кузнецова «Тихий Дон: судьба и правда великого романа».

Вышло в печати факсимильное издание рукописи — чтобы каждый имел возможность проследить ход творческого процесса гения, убедиться в «судьбе и правде».

Казалось бы, занавес. Но не тут-то было! «Антишолоховеды» нашли в рукописи новые «доказательства» теории о плагиате. А главный оппонент Шолохова, покойный теперь уже Солженицын вообще отказался знакомиться с выкупленной на деньги налогоплательщиков рукописью! У него не было на это ни времени, ни желания. Он слишком страдал за Россию.

Совет

Что ж, придётся нам без него поставить точку в этой нелепой истории. Прямо сейчас, в день рождения Михаила Шолохова, автора великого романа «Тихий дон».

ОТПРАВИТЬ:       

Громкие страсти по «Тихому Дону»: кто написал роман Шолохова

Многим современным школьникам все сложнее дается литература. Как в эпоху гаджетов прочитать четыре тома «Войны и мира» Толстого или примерно такой же объем шолоховского «Тихого Дона». Хотя, пожалуй, именно эти произведения как нельзя лучше отражают русский национальный характер.

День России отмечают как раз в эти длинные выходные. И это повод поговорить о загадке «Тихого Дона». Кто же на самом деле написал эту книгу? Спор об авторстве всю жизнь преследовал нобелевского лауреата Шолохова, не утихает он и сегодня. Тайну попытался приоткрыть корреспондент телеканала «МИР 24» Роман Гальперин.

Станица Вешенская. Об этом казачьем поселке на окраине Ростовской области вряд ли бы кто узнал, если бы не «Тихий Дон». Роман принес ее автору Михаилу Шолохову мировую известность.

В самом центре станицы на берегу Дона расположен памятник героям «Тихого Дона» Григорию и Аксиньи. Изначально скульптурная композиция располагалась в Ростове-на-Дону, но 20 с лишним лет назад ее перевезли сюда, на малую родину Шолохова.

Триумф русской литературы. Шолохову вручают Нобелевскую премию. Но за этим успехом все эти годы скрывалась настоящая трагедия одного из главных советских писателей. После публикации первых двух томов в журнале «Октябрь» в 1929 Шолохова обвинили в плагиате.

«Эта история не могла не возникнуть. И с 1929 года с периодичностью она в разных вариантах повторяется в оттепель, потом в перестройку, – рассказала завотделом Института мировой литературы РАН Наталья Корниенко.

И кому только не приписывали авторство. Считалось, что Шолохов присвоил рукопись белого офицера, расстрелянного большевиками.

По другой версии, черновик «Тихого Дона» принес с Гражданской войны тесть Михаила Александровича. Позже появилась фамилия казачьего писателя и участника Белого движения Федора Крюкова.

Обратите внимание

 Этой версии придерживался и Солженицын. Не смущало Александра Исаевича, что по документам Крюков умер в 1920 от тифа.

«У Солженицына это происходило из-за писательской зависти. Он хотел написать большой роман о революции. Но лучше Шолохова он написать не может. У него была зависть. Он не мог создавать такой образ», – пояснил публицист, педагог, историк Рой Медведев.

Автором назначили и Вениамина Краснушкина – донского литератора, работавшего под псевдонимом Виктор Севский. Его «Тихий Дон», уверяет русско-израильский литературовед Зеев Бар-Селла, был найден советскими чекистами и издан под авторством Шолохова.

«Именно он, а никто другой начал переделку романа в более советский. Севский занимал резко большевистскую позицию. И был на стороне белых. Это прослеживается и в романе. Все описано со стороны белых», – заявил лингвист-исследователь, израильский литературовед, публицист и журналист Зеев Бар-Селла.

Бар-Селла автор, пожалуй, самой конспирологической теории. Он уверяет, что Шолохов не написал ни одного произведения. «Тихий дон», «Поднятая целина», «Они сражались за родину» принадлежит перу других писателей. А Шолохов – это проект советских чекистов.

«Русская литература великая. Нужно было показать нечто соизмеримое с достижениями и пришедшее советского союза. ОГПУ решила актуальные проблемы. Нужно было сейчас показать культурные достижения. Показали», – считает исследователь.

С чекистами у писателя были связи, подтверждает внук Шолохова Александр Михайлович. Правда, совершенно противоположные. Спецслужбы планировали избавиться от него. Спас лично товарищ Сталин. Но в спорах внутри писательской братии протекция вождя не помогала. До конца дней Шолохова обвиняли в литературном воровстве.

«Доводы сводятся к очень небольшому кругу. Он был необычно молод. Один из советских писателей 1920-х годов сказал, если я не мог такого написать, то, как он смог. Вот такая зависть», – говорит внук Михаила Шолохова Александр Шолохов.

Второй довод – образование. В официальной биографии сказано, что Шолохов окончил всего четыре класса гимназии. А ведь «Тихий Дон» – один из самых сложных романов в мировой литературе. Десятки сюжетных линий. Колоссальные временные рамки.

Действие разворачивается в годы Первой мировой, Октябрьской революции и Гражданской войны, которая разделила казачество на красных и белых. Критики уверяли: ну не мог безграмотный написать такое мудреное произведение.

Да и облик, и поведение Шолохова наводили на мысли.

В советские годы Рой Медведев был одним из главных оппонентов Шолохова. Известный публицист сомневался в авторстве «Тихого Дона». Всему виной сам писатель. Он, если говорить современным языком, был вне тусовки, не общался с братьями по перу. Жил не в Москве, а в далекой Вешенской.

«Сам Шолохов не сохранил ни таланта, ни гениальности. Его задерживали пьяным милиция. Он был алкогоголиком», – отметил публицист, писатель-историк Рой Медведев.

Шолохов старался не отвечать на нападки. Лишь однажды обратился в партийную газету «Правда». Сестра Ленина Мария Ульянова организовала комиссию. Эксперты назвали обвинения против Шолохова злостной клеветой. Сам же писатель все объяснял просто.

Важно

Долгое время у противников Шолохова был главный козырь – отсутствие рукописи романа. В 1999 году ее нашли. Сегодня он хранится в Институте мировой литературы. В рукописи 885 страниц 605 написаны Шолоховым. Было проведено три экспертизы. И вот заключение не вызывает сомнений то, что текстологическое изучение данной рукописи позволяет решить проблему авторства «Тихого Дона».

Но и после этого точку в этом вопросе так и не поставили. Большинство литературоведов уверены: тема авторства «Тихого Дона» вечна. Это уже спор не о литературе, а о политике, который будет возникать на каждом переломном этапе российской истории.

ПОЗНАЙ ДЗЕН С НАМИЧИТАЙ НАС В ЯНДЕКС.НОВОСТЯХ

Страсти по «Тихому Дону»

«Партнер» №8 (215) 2015г.

Страсти по «Тихому Дону»

Грета Ионкис (Кёльн)

Проводя смотр «войск русской литературы» первой трети минувшего века, что обнаруживаем на флангах тяжелой артиллерии, то бишь эпоса? Прозу нобелиата Бунина, «Петербург» Белого, эпопею Горького «Жизнь Клима Самгина», «Белую гвардию» Булгакова, трилогию Толстого «Хождение по мукам» и, конечно же, «Тихий Дон». Авторство названных писателей не вызывает сомнений, а вот по поводу «Тихого Дона» споры не утихают с момента появления. Загадка «Тихого Дона» сродни тайне Шекспира. Первые слухи о плагиате появились в 1928 году сразу после публикации в журнале «Октябрь» первых двух книг грандиозного романа.

Истоки сомнений

Мнение о том, что под именем Шолохова была издана чужая рукопись, возникло не на пустом месте. Смущала крайняя молодость автора. Первые две книги были посвящены событиям Первой мировой войны и гражданской войне на Дону. К началу Мировой Шолохову было 9 лет, а к концу гражданской – 14, т.е.

знания реалий того времени у него не было и быть не могло. Тем более он ничего не мог знать о Белом движении и о его верхах. Это роман о донском казачестве, поражающий редкой этнографической точностью и знанием колорита довоенной казачьей среды, а Шолохов – не-казак по крови и воспитанию.

Создание такого романа требует не только жизненного опыта, но и определенного уровня образованности. Судя по всему, за спиной у автора было начальное образование, от силы – незаконченное среднее. Проверка данных об учебе, указанных им в автобиографиях и повторяющихся во многих публикациях, выявила их фальсификацию.

Даже год его рождения неясен: 1905-й или 1903-й? Не имея возможности опереться на личные наблюдения и изучать исторические работы (да их в ту пору почти и не было), как мог двадцатидвухлетний автор за полтора года собрать и осмыслить материал и написать 500 страниц такой глубокой и психологически правдивой книги, в которой из тысячи героев более 350 были реальными лицами? Вещь беспрецедентная и нереальная.

Что имел в активе начинающий писатель Шолохов? Активист отряда по продразверстке и сборщик налогов со станичников, московский чернорабочий, счетовод в домоуправлении на Красной Пресне… Наконец, пробольшевистски настроенный юнец (первый московский покровитель –сотрудник ГПУ Л.

Мирумов), а в дальнейшем коммунист (вступил в партию в 1932-м) просто не мог написать белогвардейский по духу роман.

Правда, при последующих многочисленных переизданиях роман нещадно кромсался, подчищался, менял политическую направленность в соответствии с требованиями времени, в издании 1950 года появилась даже вставка «Народные ходоки у Сталина», но это только усугубляло противоречия и несостыковки в тексте. Итак, над новоиспеченным автором стали сгущаться тучи.

Долой сомнения!

Совет

Слухи о том, что рукопись романа принадлежала безвестному белому офицеру, расстрелянному большевиками, а Шолохов ее присвоил при невыясненных обстоятельствах, редактор «Октября» А. Серафимович назвал «подлой клеветой» и объяснил завистью к «юному гению». «Завистников» оказалось немало. Среди первых – Д.С.Лихачёв, признавшийся, что сразу не поверил в авторство Шолохова.

В связи с жалобами Шолохова по поручению Сталина под эгидой М.И.Ульяновой при участии А.Серафимовича была организована комиссия РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей).

Она отвергла обвинения против Шолохова как «злостную клевету» и предупредила: «Разносчики сомнений – враги пролетарской диктатуры». Усомнившиеся в авторстве могли схлопотать 58-ю статью.

Однако Алексей Толстой, увильнувший от участия в работе комиссии, на вопросы домашних, так кто же написал роман, не таясь, заявил: – «Ну уж, конечно, не Мишка!»

Что касается взятого под надежное крыло Шолохова, то он опубликовал третью книгу «Тихого Дона» (1929-32) и первую книгу «Поднятой целины» (1932). А «клеветническим слухам» ходу не давали.

Версия 1-я: автор «Тихого Дона» – Фёдор Крюков

И всё же после выхода 4-й книги «Тихого Дона» (1937-38) в Ростовский обком партии и местную газету стали поступать письма от казаков, утверждавших, что автор «Тихого Дона» вовсе не Шолохов, а известный донской писатель Фёдор Дмитриевич Крюков.

Сын станичного урядника из казаков области Войска Донского и донской дворянки, он окончил после церковно-приходского училища старейшую на Дону Усть-Медведицкую гимназию, где учился с сыном помещицы Александром Поповым (будущим писателем Серафимовичем) и с сыном станичного атамана Петром Громославским (будущим тестем Шолохова).

Выпускник филологического факультета Петербургского университета, по мировоззрению народник, он начал печататься в «Северном вестнике», «Историческом вестнике» уже в 1892 году.

Обратите внимание

Крюков стал статским советником, был депутатом Первой Государственной думы, заведовал отделом литературы и искусства в «Русском богатстве» под началом Короленко и очень много писал, всё больше о казачестве. Его литературное наследие (свыше 350 публикаций за 30 лет) рассеяно по периодическим изданиям.

Его называли «бытописателем земли Донской», «певцом тихого Дона», «Гомером донского казачества». Известно, что начиная с 1912 года он писал большой роман. В годы германской войны Крюков часто бывал на фронте с санитарным отрядом и вел дневник. В марте 1917-го он был избран в совет Союза казачьих войск, но вскоре из Петрограда уехал на родину.

Зимой-весной 1918-го по глухому и благодатному краю прокатился девятый вал большевистского насилия. Вольное казачество ответило на продразверстку, грабежи продотрядов и массовые расстрелы ЧОНовцев восстанием. Крюков примкнул к Белому движению и стал его идеологом. Статьи его печатались в журнале Виктора Ставского «Донская волна» в Ростове-на-Дону.

В Белой армии вместе с Крюковым воевал его соученик по гимназии, атаман станицы Букановской Пётр Громославский, ловкий и неуловимый делец. Он был литературным сотрудником «Донских ведомостей», выходивших во время гражданской войны в Новочеркасске под редакцией Крюкова.

Громославский, опасавшийся разоблачений Крюкова (тот владел доказательными документами его злоупотреблений властью атамана), находился неотлучно рядом с ним при отступлении Деникинской армии к Новороссийску.

Когда Крюков заболел сыпным тифом и умер, Громославский хоронил его вместе со священником Шкуратовым и его сыном, которому предстояло пройти кругами ГУЛАГа. При этом кованый сундучок (по другой версии полевые сумки) Крюкова с рукописями исчез. Судя по дальнейшим событиям, им завладел Громославский.

Как человек пишущий он смог оценить доставшееся ему сокровище. Оценили рукописи его четыре дочери, окончившие гимназию и ставшие учителями словесности, и сын, выпускник филфака Петроградского университета.

Когда 19-летний Шолохов посватался к Лидии Громославской, отец сказал: «Возьмешь старшую Марию, а я сделаю из тебя человека». Вместе с дочерью-перестаркой он вручил зятю рукопись Крюкова и посоветовал ехать в Москву налаживать нужные контакты.

Версия 2-я: автор романа – Александр Серафимович

Важно

Мощное покровительство маститого пролетарского писателя, автора «Железного потока», безвестному станичнику вызвало интерес и нуждалось в объяснении. Биография Серафимовича давала простор для толкований. Мать Шолохова в девичестве служила в поместье вдовы есаула Войска Донского Раисы Александровны Поповой, матери Серафимовича.

Молва называла Михаила незаконнорожденным сыном Александра Попова, который превратил свое отчество Серафимович в литературный псевдоним. Чтобы покрыть грех, Попова насильно выдала беременную Анастасию за сына станичного атамана Кузнецова.

Через несколько лет Анастасия ушла к «иногородцу» Александру Шолохову, выходцу из Рязанской губернии, который смог жениться на ней и усыновить ребенка лишь после смерти Кузнецова в 1912 году. Доказывать кровное родство Лысогора (прозвище Серафимовича) и подопечного бессмысленно, связало их нечто иное.

Не забудем, что Серафимович учился в гимназии вместе с Петром Громославским, долгие годы жил в станице Усть-Медведицкой и встреча писателя в Москве с зятем Петра вряд ли была случайной.

За тремя газетными фельетонами последовали рассказы под именем Шолохова. Их публикация в сборниках «Донские рассказы» (1925) и «Лазоревая степь» (1926) состоялась, скорее всего, не без помощи, а быть может, и не без редакционной правки Серафимовича. Но когда полуграмотный парень выложил перед ним огромную рукопись, Серафимович обомлел.

Он не мог не узнать руку Фёдора Крюкова, с которым поддерживал отношения, переписывался и кому откровенно завидовал. Он понял, что перед ним роман редкой художественной силы, но издать его под именем настоящего автора и, тем более, под своим собственным невозможно, даже если рукопись пройдет вивисекцию.

Что делать? Не угасший казачий дух требовал дать ход этой великой книге о донском казачестве, с которым советская власть расправилась беспощадно. Спасти положение мог автор с безупречной биографией, что называется «от сохи». Это вписывалось в идеологию РАПП и отвечало требованиям и чаяниям партийного руководства.

Шолохов идеально подходил на роль молодого «гения» из числа кухаркиных детей, которые уже управляли государством. Если Серафимович и правил рукопись, то не кардинально. Кромсал ее, видимо, Громославский «со товарищи», а переписывали рукопись Михаил и Мария Шолоховы в 1929 году, чтобы представить комиссии.

И всё же антисоветское начало вылезало изо всех щелей, но Серафимович продвигал роман. Его прочел Сталин, дал добро, и колесо завертелось…

Увенчание плагиатора Нобелевской премией

Тайны мадридского двора блекнут рядом с кремлевскими.

После скандала 1958-го в связи с присуждением Нобелевской премии Борису Пастернаку, что привело к преждевременной смерти поэта, все силы идеологического фронта были брошены на то, чтобы заполучить престижную премию для «гения от сохи», твердо стоящего «на службе революции».

Тем более что фильм С.Герасимова по роману «Тихий Дон», выпущенный на экран в 1957-58 гг., в разы увеличил популярность Шолохова. Миллионный тираж романа смели с прилавков за один день.

Совет

Отодвинуть поэта Анну Ахматову как претендентку – это было раз плюнуть, тем более что сам Жан-Поль Сартр («мерзейший Сартр», по определению Лидии Чуковской) всячески продвигал кандидатуру Шолохова. И хотя его авторство «Тихого Дона» и тогда в Европе было под сомнением, Шолохов в 1965 году нобелевку получил.

В свое время, читая студентам гениальный «Пьяный корабль» Артюра Рембо, я обращала их внимание на строки: «Слишком долго я плавал! Как юность горька мне, / Как луна беспощадна, как солнце черно!» – и просила назвать литературного героя, который тоже увидел над собой черное солнце. Лишь одна назвала Мелехова, хоронившего свою Аксинью в донской степи. Это искусство слова высокой пробы, подвластное немногим. И уж во всяком случае не Шолохову, который сам себя уже не раз разоблачал, когда ему предоставляли слово, ибо отсутствие интеллекта сразу бросалось в глаза. Погутарить, особенно после возлияний, станичник из Вешенской мог, но словом не владел – ни устным, ни письменным. Академик М.П.Алексеев, филолог-профессионал, не раз слышавший речи Шолохова с высоких трибун, уверенно заявил: «Ничего Шолохов не мог написать. Ни-че-го!»

Но сейчас вспомнились другие строки Рембо: «Ну, а если Европа, то пусть она будет,/ Как озябшая лужа, грязна и мелка…» Понимаю, что не Европа, но решение Нобелевского комитета было грязным и мелким, как и последующие присуждения Премий мира Арафату, Рабину, Пересу и тому же Обаме. Мародер Шолохов возглавляет эту компанию.

На путях демифологизации

Споры об авторстве «Тихого Дона» с новой силой вспыхнули на Западе в 70-е годы ХХ века, а в России – после перестройки. В 1974 году в Париже в издательстве «Имка-Пресс» анонимно вышла незавершённая книга И.Н. Медведевой-Томашевской «Стремя «Тихого Дона»» (Загадка романа)».

Предисловие к ней написал А.Солженицын. Исследовательница при анализе текста убедительно продемонстрировала разнобой двух несогласующихся стилей, нестыковки, прямые подтасовки и искажения, лакуны, показала, как изначальный замысел перекрывался чужеродными постройками.

Опубликованный «Тихий Дон» утопал в несметных переделках, и Медведева-Томашевская писала, что «соавтор» (она ни разу не называла имени Шолохова) не просто украл чужое, но испортил, изрезал, выбросил куски.

Она и Солженицын были уверены, что первоначальный текст принадлежал Фёдору Крюкову.

Версию об авторстве Крюкова поначалу поддержал историк Рой Медведев в книге «Загадки творческой биографии Михаила Шолохова», которая вышла в 1975 году в Париже в переводе на французский под названием «Куда течет «Тихий Дон»?» Она была написана более основательно, чем книга Медведевой-Томашевской: исследовались исторический фон, личности Шолохова и Крюкова, прослеживалось несоответствие художественно-философского уровня «Тихого Дона» и последующих сочинений Шолохова. Книга убеждала.

Обратите внимание

В 1990 году в журнале «Даугава» появился сенсационный материал никому неизвестного Зеева Бар-Селы (Владимира Назарова, русского лингвиста 43-х лет, проживающего в Иерусалиме) и его жены, блестящего филолога-эссеиста Майи Каганской «Тихий Дон» против Шолохова. Текстология преступления». Вначале он был опубликован в израильском журнале «22».

«Даугава» – журнал не очень читаемый. Пробный шар не стал взорвавшейся бомбой. Но уже в 1991 году доцент Ростовского университета М.Т. Мезенцев выпускает книгу «Молодой Шолохов», где уделяет много места «литературной мафии Громославского», а следом другую – «Судьба романов. К дискуссии по проблеме авторства «Тихого Дона», проливающую свет на многие тайны «творчества» Шолохова.

Процесс демифологизации начался.

Конечно, армия «шолоховедов», намертво присосавшаяся к официальной кормушке, многие годы при поддержке Кремля держит круговую оборону, но несокрушимые стены начинают рушиться. В 2000 году в Ростове профессор истории А.В. Венков издает книгу «Тихий Дон»: источниковая база и проблема авторства».

А в 2001 году в Москве выходит объемистый, в 500 страниц том А.Г. Макарова и С.Э. Макаровой «Цветок-Татарник. В поисках автора «Тихого Дона»: от М.Шолохова к Ф.Крюкову». Татарник – это чертополох. У Толстого в «Хаджи Мурате» этот колючий цветок предстает как образ стойкости и непокорности.

И Фёдор Крюков, как бы продолжая традицию, в 1919 году записал: «Необоримым Цветком-Татарником мыслю я и родное своё Казачество, не приникшее к пыли и праху придорожному, в безжизненном просторе распятой родины».

И хутор, где живут и погибают герои «Тихого Дона», автор (исследователи однозначно считают им Крюкова) не случайно назван Татарским.

В 2005 году в Москве к читателю прорывается фундаментальная монография Бар-Селлы «Литературный котлован. Проект «Писатель Шолохов», плод 20-летней работы исследователя, изданный РГГУ. Используя метод микротекстологии, автор провел атрибуцию всех произведений Шолохова.

Он выдвинул третью версию авторства «Тихого Дона», назвав имя Вениамина Алексеевича Краснушкина, выпускника МГУ, публиковавшегося с 1908 года под именем Виктора Ставского. Редактор белогвардейской «Донской волны», он был захвачен в Ростове в 1920 году и расстрелян, а рукопись его романа попала в ВЧК.

Рукописи, оказавшиеся в этой организации, горят синим пламенем, но ведь самое интересное, что и рукопись, представленная Шолоховым в комиссию РАПП в 1929 г., тоже долгие годы считалась пропавшей.

Сам Шолохов уверял, что она сгорела во время бомбежки, «запамятовав», что отдал ее на хранение другу Кудашеву, у вдовы которого журналист Л.Колодный и отыскал ее, о чем рассказал в книге «Как я нашел «Тихий Дон». Хроника поиска» (М., 2000).

Важно

О находке он объявил в 1990 году, но приобретена рукопись была 9 лет спустя. Тогда и стала возможна текстологическая работа, которая подтвердила, что это не оригинал, а не очень грамотный список с оригинала.

По мнению Бар-Селлы, «Шолохов» – это золотой брэнд советской литературы, проект ЦК и ВЧК, доказательство способности нового мира родить писателя-классика из низов, живая иллюстрация к девизу партийного гимна: «Кто был ничем, тот станет всем!» «Кто бы ни был автор «Тихого Дона», – пишет Бар-Селла, – он был, несомненно, писатель. А Шолохов писателем-то и не был».

Критик Владимир Бондаренко, сподвижник Проханова, записной патриот России, следуя усвоенному девизу «Тот, кто сегодня поет не с нами, тот против нас», заявил недвусмысленно: «Кто против Шолохова – тот против России».

В список врагов помимо вышеназванных попадают Анна Ахматова, Лидия Чуковская, Бенедикт Сарнов, Илья Эренбург. Не последние люди.

Возможно, Бондаренко и компания уймутся, если скажу, что в авторство Шолохова, похоже, не верил и столь любезный им Сталин.