Стихи константина симонова, от которых сжимается сердце

Стихотворения Константина Симонова

Ты говорила мне «люблю»,Но это по ночам, сквозь зубы.А утром горькое «терплю»Едва удерживали губы.Я верил по ночам губам,Рукам лукавым и горячим,Но я не верил по ночамТвоим ночным словам незрячим.

Я знал тебя, ты не лгала,Ты полюбить меня хотела,Ты только ночью лгать могла,Когда душою правит тело.Но утром, в трезвый час, когдаДуша опять сильна, как прежде,Ты хоть бы раз сказала «да»Мне, ожидавшему в надежде.

И вдруг война, отъезд, перрон,Где и обняться-то нет места,И дачный клязьминский вагон,В котором ехать мне до Бреста.Вдруг вечер без надежд на ночь,На счастье, на тепло постели.Как крик: ничем нельзя помочь!—Вкус поцелуя на шинели.

Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,Не спутал с прежними словами,Ты вдруг сказала мне «люблю»Почти спокойными губами.Такой я раньше не видалТебя, до этих слов разлуки:Люблю, люблю… ночной вокзал,

Холодные от горя руки.

Обратите внимание

Стихи Константина Симонова зубы губы тело раз

Все лето кровь не сохла на руках.С утра рубили, резали, сшивали.

Не сняв сапог, на куцых тюфяках

Дремали два часа, и то едва ли.И вдруг пустая тишина палат,Который день на фронте нет ни стычки.Все не решались снять с себя халатИ руки спиртом мыли по привычке.Потом решились, прицепили вдругВсе лето нам мешавшие наганы.Ходили в степи слушать, как вокругСвистели в желтых травах тарбаганы.

Весь в пене, мотоцикл приткнув к дверям,

Штабной связист привез распоряженьеОтбыть на фронт, в поездку, лекарям -Пускай посмотрят на поля сраженья.Вот и они, те дальние холмы,Где день и ночь дырявили и рвалиВсе, что потом с таким терпеньем мыОбратно, как портные, зашивали.

Как смел он, этот ржавый миномет,С хромою сошкою, чтоб опираться,Нам стоить стольких рваных ран в живот,И стольких жертв, и стольких операций?Как гальку на прибрежной полосе,К ногам осколки стали прибивает.Как много их! Как страшно, если б все…Но этого, по счастью, не бывает.

Вот здесь в окоп тяжелый залетел,Осколки с треском разошлись кругами,Мы только вынимали их из тел,Мы первый раз их видим под ногами.Шофер нас вез обратно с ветерком,И все-таки, вся в ранах и увечьях,Степь пахла миром, диким чесноком,

Ночным теплом далеких стад овечьих.

Стихи Константина Симонова лето кровь руки два

Умирают друзья, умирают…Из разжатых ладоней твоих

Как последний кусок забирают,

Что вчера еще был — на двоих.Все пустей впереди, все свободней,Все слышнее, как мины там рвут,То, что люди то волей господней,

То запущенным раком зовут…

Стихи Константина Симонова друзья двое люди

Я твоих фотографий в дорогу не брал:Все равно и без них — если вспомним — приедем.

На четвертые сутки, давно переехав Урал,

Важно

Я в тоске не показывал их любопытным соседям.Никогда не забуду после боя палатку в тылу,Между сумками, саблями и термосами,В груде ржавых трофеев, на пыльном полу,Фотографии женщин с чужими косыми глазами.

Они молча стояли у картонных домов для любви,У цветных абажуров с черным чертиком, с шелковой рыбкой:И на всех фотографиях, даже на тех, что в крови,Снизу вверх улыбались запоздалой бумажной улыбкой.Взяв из груды одну, равнодушно сказать: «Недурна»,Уронить, чтоб опять из-под ног, улыбаясь, глядела.Нет, не черствое сердце, а просто война:До чужих сувениров нам не было дела.

Я не брал фотографий. В дороге на что они мне?И опять не возьму их. А ты, не ревнуя,На минуту попробуй увидеть, хотя бы во сне,

Пыльный пол под ногами, чужую палатку штабную.

Стихи Константина Симонова дорога тоска женщина фотографии

Недавно тост я слышал на пиру,И вот он здесь записан на бумагу.

«Приснилось мне,- сказал нам тамада,

Что умер я, и все-таки не умер,Что я не жив, и все-таки лежитПередо мной последняя дорога.Я шел по ней без хлеба, без огня,Кругом качалась белая равнина,Присевшие на корточки холмыНа согнутых хребтах держали небо.

Я шел по ней, весь день я не видалНи дыма, ни жилья, ни перекрестка,Торчали вместо верстовых столбовМогильные обломанные плиты -Я надписи истертые читал,Здесь были похоронены младенцы,По две недели от роду, по три,Умершие, едва успев родиться.

К полуночи я встретил старика,Седой, как лунь, сидел он у дорогиИ пил из рога черное вино,Пахучим козьим сыром заедая.»Скажи, отец,- спросил я у него,-

Ты сыр жуешь, ты пьешь вино из рога,

Как дожил ты до старости такойЗдесь, где никто не доживал до года?»Старик, погладив мокрые усы,Сказал: «Ты ошибаешься, прохожий,Здесь до глубокой старости живут,Здесь сверстники мои лежат в могилах,Ты надписи неправильно прочел -У нас другое летоисчисленье:Мы измеряем, долго ли ты жил,Не днями жизни, а часами дружбы».И тамада поднялся над столом:»Так выпьем же, друзья, за годы дружбы!»Но мы молчали. Если так считать —

Боюсь, не каждый доживет до года!

Совет

Стихи Константина Симонова дорога небо три вино

Пожар стихал. Закат был сух.Всю ночь, как будто так и надо,Уже не поражая слух,К нам долетала канонада.

И между сабель и сапог,

До стремени не доставая,Внизу, как тихий василек,Бродила девочка чужая.Где дом ее, что сталось с нейВ ту ночь пожара — мы не знали.Перегибаясь к ней с коней,К себе на седла поднимали.Я говорил ей: «Что с тобой?» -И вместе с ней в седле качался.Пожара отсвет голубойНавек в глазах ее остался.

Она, как маленький зверек,К косматой бурке прижималась,И глаза синий уголекВсе догореть не мог, казалось.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Когда-нибудь в тиши ночнойС черемухой и майской дремой,У женщины совсем чужойИ всем нам вовсе незнакомой,Заметив грусть и забытьеБез всякой видимой причины,Что с нею, спросит у нееЧужой, не знавший нас, мужчина.

А у нее сверкнет слеза,И, вздрогнув, словно от удара,Она поднимет вдруг глазаС далеким отблеском пожара:- Не знаю, милый.- А в глазахВновь полетят в дорожной пылиКавалеристы на конях,Какими мы когда-то были.Деревни будут догорать,И кто-то под ночные трубыДевчонку будет поднимать

В седло, накрывши буркой грубой.

Стихи Константина Симонова девочка дом себя синий

Я много жил в гостиницах,Слезал на дальних станциях,Что впереди раскинется -Все позади останется.Я не скучал в провинции,Довольный переменами,Все мелкие провинностиНе называл изменами.Искал хотя б прохожую,Далекую, неверную,Хоть на тебя похожую…

Такой и нет, наверное,Такой, что вдруг приснится мне;То серые, то синиеГлаза твои с ресницамиВ ноябрьском первом инее.Лицо твое усталое,Несхожее с портретами,С мороза губы талые,От снега мной согретые,И твой лениво брошенныйВзгляд, означавший искони:Не я тобою прошенный,Не я тобою исканный,Я только так, обласканныйЗа то, что в ночь с порошею,За то, что в холод сказкоюСогрел тебя хорошею.

И веришь ли, что странноюМечтой себя тревожу я:И ты не та, желанная,

А только так, похожая.

Стихи Константина Симонова иней губы холод

Я, верно, был упрямей всех.Не слушал клеветыИ не считал по пальцам тех,Кто звал тебя на «ты».Я, верно, был честней других,Моложе, может быть,Я не хотел грехов твоихПрощать или судить.Я девочкой тебя не звал,Не рвал с тобой цветы,В твоих глазах я не искалДевичьей чистоты.

Я не жалел, что ты во снеГодами не ждала,Что ты не девочкой ко мне,А женщиной пришла.Я знал, честней бесстыдных снов,Лукавых слов честнейНас приютивший на ночь кров,Прямой язык страстей.И если будет сужденоТебя мне удержать,Не потому, что не даноТебе других узнать.

Не потому, что я — пока,А лучше — не нашлось,Не потому, что ты робка,И так уж повелось…Нет, если будет сужденоТебя мне удержать,Тебя не буду все равноЯ девочкою звать.И встречусь я в твоих глазахНе с голубой, пустой,А с женской, в горе и страстяхРожденной чистотой.

Не с чистотой закрытых глаз,Неведеньем детей,А с чистотою женских ласк,Бессонницей ночей…Будь хоть бедой в моей судьбе,Но кто б нас ни судил,Я сам пожизненно к тебе

Себя приговорил.

Стихи Константина Симонова цветы язык уж голубой

Стихи константина симонова

Красивые стихи про константина симонова на различные темы: о любви, стихи поздравления, короткие стихи, для детей и многие другие вы найдете в ленте поэтических публикаций нашего сайта.

Стихи о любви вытекают сквозь трещины в душах. Пусть часто твердят мне о том,что они бесполезны… Ведь, чтобы понять их нужны не глаза и не уши. Их слушают сердцем. Оно быть не хочет железным.

*** Впотьмах ищу Музу, но только лишь памяти крохи В кромешной безлунности может нащупать рука.

Скупое наследие, канувшей в лету эпохи, Манящей, дразнящей, ласкающей из-да-лека… Напрасные поиски! Где отыскать вдохновенье? Заглядывал я уже тысячи раз под кровать.

И как, непонятно, свои…

Обратите внимание

Стихи тебе и даром не нужны. Жеманность в них, красивость и притворство. Глаза бы были мужние нежны. Душа его не стала б коркой чёрствой. А он всё чаще в сторону глядит. На тех, кто помоложе, понаивней.

То беспричинно весел, то сердит, То солнечен, то мрачен, как руина. Твой день рожденья. В доме торжество. Но настроенье не поднимет зеркало. Да и вино – оно такое терпкое.

Вот разве дети – копии его…

Стихи слагать не мой удел, Но чувства не могу понять свои иначе. От горьких слов твоих ещё немного поседел, Комок в груди и моё сердце плачет.

Ему отдашься в страсти мимолётной, Но не получишь ласково «люблю» в ответ, За удовольствие попросит мзды монетной, А я без корысти любил, но больше меня нет. Наверно так начертано судьбой, Что быть тебе моей болящей раной.

Немилосердна и жестока ты со мной И наполняешь душу горечью поганой. ____________________________

Теперь посмотрим…

Рецензии на стихи Стихи слагать не мой удел дума о будущем (1)Стих нумеро два, дитя ночи и великих стран, Там, где бьётся в сердце великий Уэллес-Ан, Где в лунную ночь не превозмочь Влечения к милой любви Стих нумеро два льётся, Рвётся, бежит из груди.

Там, где играла ножкой принцесса великих стран, Юный поклонник лова очень её возжелал, Созерцая строй пальчиков, пятку, Ноготки и движенья ноги. Фетиш поклонника лова Предпоследовал чувству в груди.

Звёзды сияют на небе, мерно пламя костра в ночи,

Шелестит под ногами песок, колыхаются грудь и…

Стихи – есть буквы, или звуки. Стихи – солдаты на плацу. Поэта творческие муки сродни терновому венцу. Куда там вашим оригами, моя задача потрудней – пытаюсь описать стихами подругу самых лучших дней.

Важно

Но где найти слова такие, и как мне описать в стихах глаза, такие дорогие? Руки нетерпеливый взмах? Меня не упрекнуть в халтуре – за слово всё отдать готов.

Но как мне быть, когда, в натуре, таких не существует слов про аромат волос и кожи,

и ряд изогнутых ресниц…

Стихи о любви, стихи про любовь, Как будто две памяти встретились вновь. И солнце сжимается в капле дождя, Но чувства уменьшить до капли нельзя. А льдинки на ветках не тают зимой. Как твой нерешительный голос и мой.

И если мечты о любви улетят, То им никогда не вернуться назад. И как без ответа остался вопрос, Расскажет история облачных грёз. Всё это бывало тысячи лет, Но вот до сих пор не получен ответ.

И нужно ли чувства прятать в словах? В картинах, сюжетах, мелодиях, снах?

Но…

Стихи умирают на пиках. До хруста под-д-детые вверх… Не нужно при этом хихикать. Ведь это же смерть. А не смех. Вон там – от прицеленной злости… От меткого камня — вот здесь… катрены хрипят на излете и харкают кровью с небес.

И красным следят по пороше… И узко белеют во тьме… На пьяный топор напоровшись. К тебе не дойдя. И ко мне. Такая их воля и доля — в пожарах гнездо своё вить… Сначала ослепнуть от боли. А после прозреть – от любви.

Вдали от литавр и.

..

Стихи ведь надо изучать, А не рифмовки все читать.

В сложенье строк вся легкость слова И беззаботность бытия! А я ,как истинно змея, Хочу, чтоб каждый начал думать Не над строфою а над тем, Что в мире слов мы без проблем Цитируем Сократа мудры, И о Шекспире без занудства Часами можем говорить! Но почему не можем быть В Моменте Жизни?! Применять все то, что любим излагать И излагательства прочтенны, Которые в веках почтенны, Не воплощаем в буднем дне?!

Неужто сложно быть в…

Довольно лет прошло с тех самых пор, Как первый Генеральный прокурор Тогда, ещё Советского Союза, При Сталине назначен был приказом. Он стал профессором и доктором по Праву, В копилку родины своей добавив славу, Сам из Алатыря — Горшенин Константин — Простого машиниста славный сын! —

Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014

Любовь, воспетая стихами. Валентина Серова — Константин Симонов

История отношений известной актрисы и прославленного поэта длилась почти 17 лет. Вся страна следила за романом Серовой и Симонова, в котором были и моменты искреннего счастья, и мучительные разочарования.

Она — известная красавица-актриса, сводившая с ума миллионы мужчин. Он — знаменитый поэт, стихами которого во время войны объяснялись в любви невестам и женам. Оба обласканы властью. Казалось бы, есть все, чтобы жить абсолютно безоблачно, наслаждаясь счастьем и взаимной любовью.

Однако история отношений Валентины Серовой и Константина Симонова далека от красивой сказки. В этой любви было все: томительное ожидание взаимности, годы всепрощающего обожания, сладкие минуты радости, горечь разочарования, неприязненное отчуждение…

Жизнь до романа

К моменту начала романа за плечами каждого было по 2 брака. Первым мужем Валентины Серовой (Половиковой) был Анатолий Поляков, партнер по спектаклям в начале творческой карьеры актрисы в Театре рабочей молодежи. Этот ранний брак продлился менее года.

Второй муж актрисы — прославленный герой войны в Испании, летчик Анатолий Серов. Их знакомство состоялось 3 мая 1938 года. Красивый, стремительный роман закончился скорой свадьбой 11 мая.

Этот брак был очень счастливым, супруги обожали друг друга. Однако 11 мая 1939 года (в 1-ую годовщину свадьбы) Серов трагически погиб во время испытаний новой модели самолета.

Совет

Валентина Серова тяжело переживала смерть горячо любимого мужа.

Первой женой Константина Симонова была Наталья Гинзбург, литературный критик. Вторя супруга — Евгения Ласкина, известный литературный редактор. В 1939 году у Симонова и Ласкиной родился сын Алексей, в этот же год семья распалась из-за любви Симонова к Серовой.

Красивое начало

Гибель мужа совпала с головокружительным взлетом в творческой карьере Валентины Серовой. Картина с ее участием «Девушка с характером» имела ошеломляющий успех. Актриса много играла в театре Ленкома. Во время спектакля «Зыковы» Серова постоянно чувствовала пристальный обжигающий взгляд мужчины, сидевшего в первых рядах.

Симонов посещал все спектакли , в которых играла Валентина, но не решался приблизиться к ней. Серова послала записку преданному поклоннику с просьбой позвонить ей. Так начался роман, за которым впоследствии пристально следила вся страна.

ЧТО ПОЧИТАТЬ ЕЩЕ:  Три истории любви в жизни Софи Марсо

Симонов любил беззаветно, легко прощал другие увлечения актрисы, надеясь, что она со временем сможет полюбить его так же сильно.

У Серовой была очень свежа рана от потери обожаемого второго супруга, Симонов был скорее преданным другом, прощающим все ее слабости. Тем не менее они были вместе, и Симонов был счастлив возможностью находиться рядом с любимой женщиной.

Для нее же присутствие надежного, любящего мужчины стало спасением от душевного отчаяния. Сильное чувство к Симонову пришло гораздо позднее.

Любовь и война

С началом войны Симонов ушел на фронт в качестве военного корреспондента. Его стихи, созданные в этот период, отличаются искренней пронзительностью. Многие были посвящены любимой Валентине. «Жди меня» стало своеобразным гимном преданности и любви. Цикл «С тобой и без тебя» детально раскрывает чувства влюбленного Симонова и особенности сложных, порой мучительных отношений этой пары.

Валентине Серовой война принесла новое страстное увлечение. В 1942 году произошло ее знакомство с Константином Рокоссовским, легендарным будущим маршалом. Серова влюбилась и честно призналась в этом Симонову. Поэт стойко пережил и этот удар от любимой.

Но отношения с Рокоссовским были недолгими, поскольку распоряжением Сталина он был отправлен на фронт, а потом отыскались, считавшиеся пропавшими его жена с дочерью. Серова вернулась к верному Симонову и согласилась выйти за него замуж. Счастливый Симонов писал обожаемой жене восторженные письма с фронта практически ежедневно.

Уходящее счастье

После пережитой войны в семье Серовой и Симонова поселилось настоящее взаимное счастье. Валентина смогла искренне полюбить отважного, заслуженно прославленного поэта, который годами преданности и прекрасными стихами доказал силу своей любви. Симонов был безмерно счастлив, ощутив полную взаимность в отношениях. Семейное счастье дополнялось успехами в профессиональной деятельности.

После войны популярность Симонова-поэта была огромной, его книги моментально раскупались, стихи переписывались от руки. В карьере Валентины так же были удачные работы в фильмах, за роль в картине «Композитор Глинка» актрисой была получена Сталинская премия. Казалось, все неприятные моменты, сложные противоречия остались позади.

ЧТО ПОЧИТАТЬ ЕЩЕ:  Симона и Жан-Поль

Карьерный взлет Симонова продолжался. Он получил должность главного редактора журнала «Новый мир», его стали посылать за границу с ответственными заданиями. Искреннюю, открытую Серову удручали «заказные» статьи мужа, приводили в недоумение обличительные речи в адрес хороших знакомых на товарищеских судах.

Предполагают, что во время заграничной поездки в Париж Серова спасла жизнь Бунину, отговорив его принять предложение вернуться в СССР. Именно такое поручение было дано Сталиным ее супругу.

Обратите внимание

Растущее разочарование достигло предела после отказа Симонова помочь Анатолию, сыну Валентины от Серова, избежать оправления в исправительный интернат после хулиганской выходки. Отношения становились все более прохладными. Известная актриса стала искать утешение в приеме алкоголя.

В 1950 году родилась дочь Мария. Появление общего ребенка не смогло заново сблизить супругов и вернуть прежние глубокие чувства. Валентина все больше попадала под власть пагубной привычки, теряя роли и свою ослепительную красоту. Симонов, уставший бороться со слабостью жены, охладел к ней.

В 1956 году он ушел к другой женщине, вдове погибшего товарища поэта Сергея Гудзенко Ларисе. В новой семье вскоре родилась дочь Соня. Валентине Серовой дальнейшая судьба почти не подарила приятных моментов.

На этой странице сайта создана подборка стихов о Великой Отечественной войне 1941 — 1945 г. Константина Симонова для детей школьного возраста. Вы найдете самые известные стихотворения, которые подойдут и для заучивания в школе и для конкурса чтецов стихов о войне.

Жди меня…
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины
Родина

ПехотинецУже темнеет. Наступленье,Гремя, прошло свой путь дневной.И в, нами занятом, селеньиСнег смешан с кровью и золой.

У журавля, где, как гостинец,Нам всем студеная вода,Ты сел, усталый пехотинец,И все глядишь назад, туда,Где в полверсте от крайней хатыМы, оторвавшись от земли,Под орудийные раскаты,Уже не прячась, в рост пошли.

И ты уверен в эту пору,Что раз такие полверстыТы смог пройти, то значит скороПройти всю землею сможешь ты.

Константин Симонов.  1942 

Важно

***

СЛАВА 

За пять минут уж снегом талымШинель запорошилась вся.Он на земле лежит, усталымДвиженьем руку занеся.Он мертв. Его никто не знает.Но мы еще на полпути,И слава мертвых окрыляетТех, кто вперед решил идти.В нас есть суровая свобода:На слезы обрекая мать,Бессмертье своего народаСвоею смертью покупать.

1942

Важно

***

Жди меня

Жди меня, и я вернусь,Только очень жди.Жди, когда наводят грустьЖелтые дожди,Жди, когда снега метут,Жди, когда жара,Жди, когда других не ждут,Позабыв вчера.Жди, когда из дальних местПисем не придет,Жди, когда уж надоестВсем, кто вместе ждет.Жди меня, и я вернусь,Не желай добраВсем, кто знает наизусть,Что забыть пора.

Пусть поверят сын и матьВ то, что нет меня,Пусть друзья устанут ждать,Сядут у огня,Выпьют горькое виноНа помин души…Жди, и с ними заодноВыпить не спеши.Жди меня, и я вернусь,Всем смертям на зло.Кто не ждал меня, тот пустьСкажет: повезло.Не понять не ждавшим, им,Как среди огняОжиданием своимТы спасла меня.

Как я выжил, будем знатьТолько мы с тобой, —Просто ты умела ждать,Как никто другой.

Константин Симонов.

1942 г.Важно

***

ТОВАРИЩ.Вслед за врагом пять дней за пядью пядьМы по пятам на Запад шли опять.На пятый день под яростным огнемУпал товарищ, к Западу лицом.Как шел вперед, как умер на бегу,Так и упал, и замер на снегу.

Так широко он руки разбросал.Как будто разом всю страну обнял.Казалось, он, отдавший жизнь в бою,И мертвый землю не отдаст свою.Мать будет плакать много горьких дней,Победа сына не воротит ей.

Но сыну было, пусть узнает мать, —

Лицом на Запад легче умирать.

Важно

***

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,Как шли бесконечные злые дожди,Как кринки несли нам усталые женщины,Прижав от дождя их к увядшей груди.Как слезы они вытирали украдкою,Как вслед нам шептали: господь вас спаси!И снова себя называли солдатками.Как встарь повелось на Великой Руси.

Слезами измеренный больше чем верстамиШел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:Деревни, деревни, деревни с погостами,Как будто на них вся Россия сошлась.Ты знаешь, наверное, все-таки родина —Не дом городской, где я празднично жил,А эти проселки, что дедами пройдены,С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскоюДорожной тоской от села до села,Со вдовьей слезою и с песнею женскоюВпервые война на проселках свела.Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовым,По мертвому плачущий девичий крик,Седая старуха в салопчике плисовом,Весь в белом, как на смерть, одетый старик.

Ну, что им сказать, чем утешить могли мы их?Но горе поняв своим бабьим чутьем,Ты помнишь, старуха сказала: родимые,Покуда идите, мы вас подождем.— Мы вас подождем! — говорили нам пажити,— Мы вас подождем! — говорили леса.Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,Что следом за мной их идут голоса.

По русским обычаям, только пожарищаПо русской земле раскидав позади,На наших глазах умирали товарищи,По-русски рубаху рванув на груди.Нас пули с тобою пока еще милуют,Но трижды считая, что жизнь уже вся,Я все-таки горд был за самую милую,За русскую землю, где я родился.За то, что сражаться на ней мне завещано,Что русская мать нас на свет родила,Что, в бой провожая нас, русская женщинаПо-русски три раза меня обняла.

Константин Симонов.

1942 г

* * *

Константин Симонов — стих о войне

             Родина

Касаясь трех великих океанов,Она лежит, раскинув города,Покрыта сеткою меридианов,

Непобедима, широка, горда.

Но в час, когда последняя гранатаУже занесена в твоей рукеИ в краткий миг припомнить разом надо

Все, что у нас осталось вдалеке,

Совет

Ты вспоминаешь не страну большую,Какую ты изъездил и узнал,Ты вспоминаешь родину — такую,

Какой ее ты в детстве увидал.

Клочок земли, припавший к трем березам,Далекую дорогу за леском,Речонку со скрипучим перевозом,

Песчаный берег с низким ивняком.

Вот где нам посчастливилось родиться,Где на всю жизнь, до смерти, мы нашлиТу горсть земли, которая годится,

Чтоб видеть в ней приметы всей земли.

Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,Да, можно голодать и холодать,Идти на смерть… Но эти три березы

При жизни никому нельзя отдать

Важно

***

Самый храбрый

Самый храбрый — не тот, кто, безводьем измученный,Мимо нас за водою карабкался днем,И не тот, кто, в боях к равнодушью приученный,Семь ночей продержался под нашим огнем.

Самый храбрый солдат — я узнал его осенью,Когда мы возвращали их пленных домойИ за цепью барханов, за дальнею просиньюВиден был городок с гарнизонной тюрьмой.

Офицерскими долгими взглядами встреченный,Самый храбрый солдат — здесь нашелся такой,Что печально махнул нам в бою искалеченной,

Нашим лекарем вылеченною рукой.

Майор привез мальчишку на лафете.

Майор привез мальчишку на лафете.Погибла мать. Сын не простился с ней.За десять лет на том и этом светеЕму зачтутся эти десять дней.Его везли из крепости, из Бреста.Был исцарапан пулями лафет.

Обратите внимание

Отцу казалось, что надежней местаОтныне в мире для ребенка нет.Отец был ранен, и разбита пушка.Привязанный к щиту, чтоб не упал,Прижав к груди заснувшую игрушку,Седой мальчишка на лафете спал.Мы шли ему навстречу из России.

Проснувшись, он махал войскам рукой…Ты говоришь, что есть еще другие,

Что я там был и мне пора домой…

Ты это горе знаешь понаслышке,А нам оно оборвало сердца.Кто раз увидел этого мальчишку,Домой прийти не сможет до конца.Я должен видеть теми же глазами,Которыми я плакал там, в пыли,Как тот мальчишка возвратится с намиИ поцелует горсть своей земли.За все, чем мы с тобою дорожили,Призвал нас к бою воинский закон.Теперь мой дом не там, где прежде жили,

А там, где отнят у мальчишки он.

Важно

***

Песня военных корреспондентовОт Москвы до БрестаНет такого места,Где бы не скитались мы в пыли.С лейкой и с блокнотом,А то и с пулеметомСквозь огонь и стужу мы прошли.Без глотка, товарищ,Песню не заваришь,Так давай по маленькой нальём.

Выпьем за писавших,Выпьем за снимавших,Выпьем за шагавших под огнём!Есть, чтоб выпить, повод —За военный провод,За У-2, за эмку, за успех.Как пешком шагали,Как плечом толкали,Как мы поспевали раньше всех.

От ветров и водкиХрипли наши глотки,Но мы скажем тем, кто упрекнет:«С наше покочуйте,С наше поночуйте,

С наше повоюйте хоть бы год!»

Там, где мы бывали,Нам танков не давали —Но мы не терялись никогда.На пикапе драномИ с одним наганомПервыми въезжали в города.Так выпьем за победу,За нашу газету.А не доживем, мой дорогой,Кто-нибудь услышит,Снимет и напишет,

Кто-нибудь помянет нас с тобой!

Важно

***

Зима сорок первого года…

Зима сорок первого года -Тебе ли нам цену не знать!И зря у нас вышло из модыОб этой цене вспоминать.А все же, когда непогодаЗабыть не дает о войне,Зима сорок первого года,Как совесть, заходит ко мне.Хоть шторы на память наденьте!А все же поделишь поройДрузей — на залегших в ТашкентеИ в снежных полях под Москвой.

Что самое главное — выжитьНа этой смертельной войне, -Той шутки бесстыжей не выжечь,Как видно, из памяти мне.Кто жил с ней и выжил, не будуЗа давностью лет называть…Но шутки самой не забуду,Не стоит ее забывать.Не чтобы ославить кого-то,А чтобы изведать до дна,Зима сорок первого годаНам верною меркой дана.

Пожалуй, и нынче полезно,Не выпустив память из рук,Той меркой, прямой и железной,

Проверить кого-нибудь вдруг!

1956

Важно

***

Словно смотришь в бинокль перевернутый -Все, что сзади осталось, уменьшено,На вокзале, метелью подернутом,

Где-то плачет далекая женщина.

Снежный ком, обращенный в горошину,-Ее горе отсюда невидимо;Как и всем нам, войною непрошено

Мне жестокое зрение выдано.

Что-то очень большое и страшное,На штыках принесенное временем,Не дает нам увидеть вчерашнего

Нашим гневным сегодняшним зрением.

Важно

Мы, пройдя через кровь и страдания,Снова к прошлому взглядом приблизимся,Но на этом далеком свидании

До былой слепоты не унизимся.

Слишком много друзей не докличетсяПовидавшее смерть поколение,И обратно не все увеличится

В нашем горем испытанном зрении.

1941

Важно

***

Смерть друга

Неправда, друг не умирает,Лишь рядом быть перестаёт.Он кров с тобой не разделяет,Из фляги из твоей не пьёт. В землянке, занесён метелью,Застольной не поёт с тобойИ рядом, под одной шинелью,Не спит у печки жестяной.

 Но всё, что между вами было,Всё, что за вами следом шло,С его останками в могилуУлечься вместе не смогло. Упрямство, гнев его, терпенье —Ты всё себе в наследство взял,Двойного слуха ты и зреньяПожизненным владельцем стал.

 Любовь мы завещаем жёнам,Воспоминанья — сыновьям,Но по земле, войной сожжённой,Идти завещано друзьям. Никто ещё не знает средстваОт неожиданных смертей.Всё тяжелее груз наследства,Всё у́же круг твоих друзей.

 Взвали тот груз себе на плечи,Не оставляя ничего,Огню, штыку, врагу навстречуНеси его, неси его! Когда же ты нести не сможешь,То знай, что, голову сложив,Его всего лишь переложишьНа плечи тех, кто будет жив. И кто-то, кто тебя не видел,Из третьих рук твой груз возьмёт,За мёртвых мстя и ненавидя,

Его к победе донесёт.

1942г.

Стихи о войне Константина Симонова  пробирающие до слез до слез

Война — жестокое время, рождались и стихи, которые сложно понять поколению которое не видело таких ужасов. Но это наша история, и она помогла выжить нам в битве с фашистами.

Из дневника

Константин Симонов

Июнь. Интендантство.Шинель с непривычки длинна.Мать застыла в дверях. Что это значит?Нет, она не заплачет. Что же делать — война!»А во сколько твой поезд?»И все же заплачет.Синий свет на платформах. Белорусский вокзал.Кто-то долго целует.- Как ты сказал?Милый, потише…-И мельканье подножек.И ответа уже не услышать.

Совет

Из объятий, из слез, из недоговоренных словСразу в пекло, на землю.В заиканье пулеметных стволов.Только пыль на зубах.И с убитого каска: бери!И его же винтовка: бери!И бомбежка — весь день,И всю ночь, до рассвета.Неподвижные, круглые, желтые, как фонари,Над твоей головою — ракеты…

Да, война не такая, какой мы писали ее,-

Это горькая штука… «

1941

Я знаю, ты бежал в бою…

Я знаю, ты бежал в боюИ этим шкуру спас свою.Тебя назвать я не берусьОдним коротким словом: трус.Пускай ты этого не знал,Но ты в тот день убийцей стал.В окоп, что бросить ты посмел,В ту ночь немецкий снайпер сел.За твой окоп другой боецПодставил грудь под злой свинец.Назад окоп твой взяв в бою,Он голову сложил свою.Не смей о павшем песен петь,

Не смей вдову его жалеть.

1942

Если дорог тебе твой дом

Если дорог тебе твой дом,Где ты русским выкормлен был,Под бревенчатым потолком,Где ты, в люльке качаясь, плыл;Если дороги в доме томТебе стены, печь и углы,Дедом, прадедом и отцомВ нем исхоженные полы;Если мил тебе бедный садС майским цветом, с жужжаньем пчёлИ под липой сто лет назадВ землю вкопанный дедом стол;Если ты не хочешь, чтоб полВ твоем доме фашист топтал,Чтоб он сел за дедовский столИ деревья в саду сломал…Если мать тебе дорога —Тебя выкормившая грудь,Где давно уже нет молока,Только можно щекой прильнуть;Если вынести нету сил,Чтоб фашист, к ней постоем став,По щекам морщинистым бил,Косы на руку намотав;Чтобы те же руки ее,Что несли тебя в колыбель,Мыли гаду его белье

И стелили ему постель…

Если ты отца не забыл,Что качал тебя на руках,Что хорошим солдатом былИ пропал в карпатских снегах,Что погиб за Волгу, за Дон,За отчизны твоей судьбу;Если ты не хочешь, чтоб онПеревертывался в гробу,Чтоб солдатский портрет в крестахВзял фашист и на пол сорвалИ у матери на глазахНа лицо ему наступал…

Если ты не хочешь отдатьТу, с которой вдвоем ходил,Ту, что долго поцеловатьТы не смел,— так ее любил,—Чтоб фашисты ее живьемВзяли силой, зажав в углу,И распяли ее втроем,Обнаженную, на полу;Чтоб досталось трем этим псамВ стонах, в ненависти, в кровиВсе, что свято берег ты самВсею силой мужской любви…

Если ты фашисту с ружьемНе желаешь навек отдатьДом, где жил ты, жену и мать,Все, что родиной мы зовем,—Знай: никто ее не спасет,Если ты ее не спасешь;Знай: никто его не убьет,Если ты его не убьешь.И пока его не убил,Ты молчи о своей любви,Край, где рос ты, и дом, где жил,Своей родиной не зови.

Пусть фашиста убил твой брат,Пусть фашиста убил сосед,—Это брат и сосед твой мстят,А тебе оправданья нет.За чужой спиной не сидят,Из чужой винтовки не мстят.Раз фашиста убил твой брат,—Это он, а не ты солдат.Так убей фашиста, чтоб он,А не ты на земле лежал,Не в твоем дому чтобы стон,А в его по мертвым стоял.

Так хотел он, его вина,—Пусть горит его дом, а не твой,И пускай не твоя жена,А его пусть будет вдовой.Пусть исплачется не твоя,А его родившая мать,Не твоя, а его семьяПонапрасну пусть будет ждать.Так убей же хоть одного!Так убей же его скорей!Сколько раз увидишь его,

Столько раз его и убей!

Стихи о войне Константина Симонова — видео

Горят города по пути эти полчищ

«Жди меня, и я вернусь…». Фронтовая поэзия Константина Симонова

Константин Михайлович Симонов родился 28 ноября 1915 в Петрограде в семье дворянина — генерал-майора Генерального штаба Михаила Симонова и княжны Александры Оболенской. Отца Симонов не помнил, он пропал без вести в годы гражданской войны.

  В 1919 году мать с сыном переехала в Рязань, где вышла замуж за бывшего полковника царской армии Александра Иванишева. Он был преподавателем военного училища.

О своем детстве Константин Симонов вспоминал: «Дисциплина в семье была строгая, чисто военная.

Существовал твердый распорядок дня, все делалось по часам, в ноль-ноль, опаздывать было нельзя, возражать не полагалось, данное кому бы то ни было слово требовалось держать, всякая, даже самая маленькая ложь презиралась. Так как и отец и мать были люди служащие, в доме существовало разделение труда.

Лет с шести-семи на меня были возложены посильные, постепенно возра-ставшие обязанности, Я вытирал пыль, мел пол, помогал мыть посуду, чистил картошку, ходил за хлебом и молоком. Времени, когда за меня, стелили постель или помогали мне одеваться — не помню».

Весной 1930 года, окончив в Саратове  семилетку, я вместо восьмого класса пошел учиться на токаря. Мы жили туго, в обрез, и 37 рублей в получку, которые я стал приносить, были существенным вкладом в наш семейный бюджет. Осенью 1931 г. я вместе с родителями переехал в Москву и весной 1932 г.

получил специальность токаря 4-го разряда, пошел работать на авиационный завод. Руки у меня были отнюдь не золотые, и мастерство давалось с великим трудом; однако постепенно дело пошло на лад, через несколько лет я уже работал по 7 — му разряду».

В эти же годы Константин Симонов начал писать стихи.

В начале сентября 1934 года он поступил в Литературный институт. В 1936 г. первые стихи молодого поэта были опубликованы в журналах «Молодая гвардия» и «Октябрь».

В 1939 году Симонов уезжает в Монголию на Халхин-Гол военным корреспондентом. Незадолго до отъезда Симонов сменил свое настоящее имя Кирилл на псевдоним Константин. Он картавил, не выговаривал буквы «р» и «л», произнести собственное имя ему было трудно. Вскоре имя Константина Симонова приобрело популярность. Когда началась Великая Отечественная война, Константину Симонову было 25 лет. С первых дней Великой Отечественной войны писатель на Западном фронте.

Первая военная командировка Константина Симонова была в действующую армию на Западный фронт, которому пришлось принять на себя главный удар немецких танковых частей. В июле 1941 он оказался в 6 километрах от города Могилёва. Военный корреспондент прибыл в стрелковый полк, оборонявший город. Только что закончился 14-часовой бой на Буйническом поле. Немцы отступили, и на поле боя осталось 39 сожженных немецких танков. Солдаты знали, что вскоре снова пойдут в наступление немецкие танки, но решили  не отступать и принять неравный бой. Командир полка сказал Симонову: «Мы решили, что у Могилёва будем стоять, пока живы».

Люди, полегшие у Могилева, навсегда остались для Симонова образцом мужества. Он, с трудом выбравшись из окружения, вернулся в Москву, чтобы рассказать об их подвиге. 20 июля в газете «Известия» появился первый репортаж Симонова с войны – очерк «Горячий день» о сражении под Могилёвом и фотографии подбитых танков. После войны Симонов разыскивал, не остался ли кто-нибудь в живых после сражения на Буйническом поле. Но командир полка Кутепов и все, кто был с ним рядом, остаться в живых не могли.

Симонов прошел всю войну, дошел до Берлина, был корреспондентом московской газеты «Красная звезда».  На его долю выпала непростая фронтовая судьба: он был в осажденной Одессе, участвовал в боевом походе подводной лодки, ходил в атаку с пехотинцами, с группой разведчиков высаживался в тыл немцев, в Феодосии попал под бомбежку, которая длилась целые сутки.

В 1942 году Симонов был награжден орденом боевого Красного знамени, а в 1943 году ему было присвоено звание подполковника.

По воспоминаниям тех, кто знал Симонова в годы войны, он был смелым человеком и надёжным товарищем. Что помогло ему преодолеть тяготы войны? В поэме «Отец» К. Симонов отвечает на этот вопрос, вспоминая детство и своего строгого отчима.Я раньше слишком зелен был, Себе недотолковывал, Как смолоду бы жизнь прожил, Не будь тебя, такого вот — Такого вот, сурового, С «ноль-ноль», с солдатской выправкой, Всегда идти готового По жизни с полной выкладкой!

Единственный и неродной…      

И с первой стычки — в угол! Теперь я знаю, что со мной

Тебе бывало туго.

Но взял меня ты в оборот, В солдатскую закалку, Как вотчим струсит, не возьмет, Как лишь отцу не жалко. Не знаю, может, золотым То   детство   не   окрестят, Но лично я доволен им — В нем было все на месте. Я знал: презрение— за лень, Я знал: за ложь — молчание, Такое, что на третий день Сознаешься с отчаянья.

Зато я знал в тринадцать лет: 

Что сказано — отрезано, Да — это да, нет — это нет, И спорить бесполезно. Знал смолоду: есть слово — долг. Знал  с  детства:   есть  лишения. Знал, где не струсишь — будет толк, Где струсишь — нет прощения!

Как вспомню прошлую войну, 

Все дни ее и ночи, — Ее во всю длину Со мной прошел мой вотчим.

За годы войны Симонов написал три пьесы, повесть «Дни и ночи» и две книги стихов: «С тобой и без тебя» и «Война». Он признавался, что весь материал для книг, написанных во время войны, ему дала работа корреспондентом на фронте.

Самым известным стихотворением Константина Симонова стало «Жди меня». 

Оно посвящено актрисе Валентине Серовой, в которую Симонов был влюблен. Она стала известной в 1939 году, когда на экраны вышел фильм «Девушка с характером». В Театре имени Ленинского комсомола Валентина играла только главные роли. В 1940 году на каждом спектакле в первом ряду сидел молодой человек с букетом цветов, он не пропускал ни одного ее спектакля. Это был поэт Константин Симонов.

Симонов написал «Жди меня» в июле 1941-го под Москвой в перерыве между командировками на фронт. 

Это стихотворение было написано не для печати. Поздней осенью 1941-го он впервые прочитал его защитникам Заполярья. Поэт вспоминал: «Самые разные люди десятки раз при свете коптилки или ручного фонарика переписывали стихотворение «Жди меня», которое, как мне раньше казалось, я написал только для одного человека. Этот факт, что люди переписывали стихотворение, что оно доходило до их сердца, и заставил меня через полгода напечатать его в газете…»
Слово «жди», начинающее многие строки, повторится в стихотворении одиннадцать раз. В стихотворении есть необычное выражение – «желтые дожди». До Симонова никто не называл дожди желтыми. Один из критиков так объяснил смысл этих слов: “Сразу встают в памяти жёлтые осенние листья, жёлтая размокшая глина бесконечных военных дорог”. Стихотворение стало всенародно известным. Солдаты вырезали его из газет, переписывали, заучивали наизусть и посылали в письмах женам и невестам. Его находили в нагрудных карманах раненых и убитых. Историки Великой Отечественной считают, что для победы в войне стихотворение «Жди меня» сыграло не меньшую роль, чем разгром немцев под Москвой. Стихотворение «Жди меня» в авторском исполнении:

Симонов писал: “Стихи «Жди меня», наверно, не могли быть не написаны. Если б не написал я, написал бы кто-то другой”.

Симонов писал стихи о том, что помогает человеку на войне, спасает его и ценится, порой, дороже, чем в мирной жизни: ожидание любимой и  фронтовая дружба. Одно из стихотворений написано поэтом после смерти его друга – военного корреспондента Евгения Петрова.

Обратите внимание

Оно передает чувства многих солдат и офицеров Великой Отечественной. СМЕРТЬ ДРУГАНеправда, друг не умирает, Лишь рядом быть перестает. Он кров с тобой не разделяет, Из фляги из твоей не пьет. Любовь мы завещаем женам, Воспоминанья – сыновьям, Но по земле, войной сожженной, Идти завещано друзьям.

Никто еще не знает средства От неожиданных смертей. Все тяжелее груз наследства, Все уже круг твоих друзей. 1942

В 1943 году во время передышки между боями было написано стихотворение «Дом в Вязьме».

На войне, в экстремальной ситуации, человек начинает мыслить совсем по-другому, и иногда ему открываются вечные истины, о которых в мирной жизни люди редко задумываются, хотя и знают о них.

ДОМ В ВЯЗЬМЕ Я помню в Вязьме старый дом. Одну лишь ночь мы жили в нем. Мы уезжали в бой чуть свет, Кто был в ту ночь, иных уж нет. В ту ночь, готовясь умирать, Навек забыли мы, как лгать, Как изменять, как быть скупым, Как над добром дрожать своим. Хлеб пополам, кров пополам – Так жизнь в ту ночь открылась нам.

На войне было место всему. Часто трагическое и смешное шли рядом. Помимо серьезных стихотворений, в военной поэзии Симонова есть и веселое стихотворение, ставшее известной песней – «Песенка военных корреспондентов», или «Корреспондентская застольная».

О необычной истории его создания Константин Симонов рассказал в книге «Разные дни войны». В январе 1943 года ему пришлось проделать долгий путь на машине с незнакомым водителем с Северо-Кавказского фронта на Южный. В дороге поэт стал сочинять «Корреспондентскую застольную» и просочинял ее всю дорогу — почти двое суток. Машина была открытой, было холодно и сыро. Сидя рядом с водителем, Симонов закутался в бурку, а вытаскивать из-под бурки руку не хотелось, поэтому песню сочинял на память. Написав строфу, начинал твердить ее вслух, пока не запомнит. Потом начинал сочинять следующую и, сочинив, повторял вслух обе. И так до конца песни. И чем дальше сочинял ее, тем длинней был текст, который поэт  каждый раз повторял. Наконец добрались до штаба фронта. Симонова встретили его друзья. Только сели за стол, как в хате появился военврач и стал придирчиво расспрашивать писателя о здоровье, чем очень его удивил.  Как потом выяснилось, хмурый водитель, всю дорогу не проронивший ни слова, явился в санчасть с сообщением, что с ним ехал ненормальный подполковник, который всю дорогу громко разговаривал сам с собою. Песня была очень известна и стала гимном военных корреспондентов.Победу Константин Симонов встретил уже знаменитым писателем. В послевоенные годы он был редактором литературного журнала «Новый мир», писал книги и снимал документальные фильмы о войне. На вопрос, что для него, журналиста, было самым тяжелым в войну, он отвечал: «Уезжать от людей в критические для них ситуации»…

Константин Симонов ушел из жизни 28 августа 1979 года. В завещании он попросил развеять свой прах в Белоруссии, под Могилёвом, на Буйническом поле, где была его первая военная командировка.

В 1941-м году военный корреспондент Симонов должен был уехать с линии обороны чтобы рассказать о защитниках Могилева, а  накануне смерти решил, что должен навсегда остаться с теми людьми, которые навсегда остались для него символом мужества.

На Буйническом поле в память о тех, кто погиб здесь в июле 1941-го, уже много лет стоит обелиск. И чуть в стороне после смерти поэта поставили большой камень. На одной стороне его высечено имя – Константин Симонов. С другой стороны камня – слова: «Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах».

Поэты отличаются от нас, простых смертных, тем, что живы и после своей смерти, живы, пока мы читаем их стихи, а музыканты пишут на эти стихи песни. В заключение — песня «Любовь» на слова Константина Симонова о том, что спасает человека на войне и в мирной жизни.

Стихи и песни Симонова Константина о любви

Жди меня, и я вернусь… Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера. Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души… Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: — Повезло. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, — Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

Константин Симонов

*****

Предчувствие любви страшнее Самой любви. Любовь — как бой, Глаз на глаз ты сошелся с нею.

Ждать нечего, она с тобой.

Предчувствие любви — как шторм, Уже чуть-чуть влажнеют руки, Но тишина еще, и звуки

Рояля слышны из-за штор.

А на барометре к чертям Все вниз летит, летит давленье, И в страхе светопреставленья

Уж поздно жаться к берегам.

Нет, хуже. Это как окоп, Ты, сидя, ждешь свистка в атаку, А там, за полверсты, там знака

Тот тоже ждет, чтоб пулю в лоб…

Константин Симонов

*****

Ты говорила мне «люблю»

Ты говорила мне «люблю», Но это по ночам, сквозь зубы. А утром горькое «терплю»

Едва удерживали губы.

Я верил по ночам губам, Рукам лукавым и горячим, Но я не верил по ночам

Твоим ночным словам незрячим.

Я знал тебя, ты не лгала, Ты полюбить меня хотела, Ты только ночью лгать могла,

Когда душою правит тело.

Но утром, в трезвый час, когда Душа опять сильна, как прежде, Ты хоть бы раз сказала «да»

Мне, ожидавшему в надежде.

И вдруг война, отъезд, перрон, Где и обняться-то нет места, И дачный клязьминский вагон,

В котором ехать мне до Бреста.

Вдруг вечер без надежд на ночь, На счастье, на тепло постели. Как крик: ничем нельзя помочь! —

Вкус поцелуя на шинели.

Важно

Чтоб с теми, в темноте, в хмелю, Не спутал с прежними словами, Ты вдруг сказала мне «люблю»

Почти спокойными губами.

Такой я раньше не видал Тебя, до этих слов разлуки: Люблю, люблю… ночной вокзал,

Холодные от горя руки.

Константин Симонов

*****

Тринадцать лет. Кино в Рязани

Тринадцать лет. Кино в Рязани, Тапер с жестокою душой, И на заштопанном экране

Страданья женщины чужой;

Погоня в Западной пустыне, Калифорнийская гроза, И погибавшей героини

Невероятные глаза.

Но в детстве можно всё на свете, И за двугривенный в кино Я мог, как могут только дети,

Из зала прыгнуть в полотно.

Убить врага из пистолета, Догнать, спасти, прижать к груди. И счастье было рядом где-то,

Там за экраном, впереди.

Когда теперь я в темном зале Увижу вдруг твои глаза, В которых тайные печали

Не выдаст женская слеза,

Как я хочу придумать средство, Чтоб счастье было впереди, Чтоб хоть на час вернуться в детство,

Догнать, спасти, прижать к груди …

Константин Симонов

*****

Мы оба с тобою из племени

Мы оба с тобою из племени, Где если дружить — так дружить, Где смело прошедшего времени

Не терпят в глаголе «любить».

Так лучше представь меня мертвого, Такого, чтоб вспомнить добром, Не осенью сорок четвертого,

А где-нибудь в сорок втором.

Где мужество я обнаруживал, Где строго, как юноша, жил, Где, верно, любви я заслуживал

И все-таки не заслужил.

Обратите внимание

Представь себе Север, метельную Полярную ночь на снегу, Представь себе рану смертельную

И то, что я встать не могу;

Представь себе это известие В то трудное время мое, Когда еще дальше предместия

Не занял я сердце твое,

Когда за горами, за долами Жила ты, другого любя, Когда из огня да и в полымя

Меж нами бросало тебя.

Давай с тобой так и условимся: Тогдашний — я умер. Бог с ним. А с нынешним мной — остановимся

И заново поговорим.

Константин Симонов

*****

Тоска

Что ты затосковал? — Она ушла. — Кто? — Женщина. И не вернется, Не сядет рядом у стола, Не разольет нам чай, не улыбнется; Пока не отыщу ее следа — Ни есть, ни пить спокойно не смогу я… — Брось тосковать! Что за беда? Поищем —

И найдем другую.

. . . . . .

Что ты затосковал? — Она ушла! — Кто? — Муза. Всё сидела рядом. И вдруг ушла и даже не могла Предупредить хоть словом или взглядом. Что ни пишу с тех пор — все бестолочь, вода, Чернильные расплывшиеся пятна… — Брось тосковать! Что за беда?

Догоним, приведем обратно.

. . . . . .

Что ты затосковал? — Да так… Вот фотография прибита косо. Дождь на дворе, Забыл купить табак, Обшарил стол — нигде ни папиросы. Ни день, ни ночь — Какой-то средний час. И скучно, и не знаешь, что такое… — Ну что ж, тоскуй. На этот раз

Ты пойман настоящею тоскою…

Константин Симонов

*****

Северная песня

Мужчине — на кой ему черт порошки, Пилюли, микстуры, облатки. От горя нас спальные лечат мешки,

Походные наши палатки.

С порога дорога идет на восток, На север уходит другая, Собачья упряжка, последний свисток —

Но где ж ты, моя дорогая?

Тут нету ее, нас не любит она. Что ж делать, не плакать же, братцы! Махни мне платочком хоть ты, старина,

Так легче в дорогу собраться.

Как будто меня провожает жена, Махни мне платочком из двери, Но только усы свои сбрей, старина,

Не то я тебе не поверю.

С порога дорога идет на восток, На север уходит другая, Собачья упряжка, последний свисток.

Прощай же, моя дорогая!

Константин Симонов

*****

У огня

Кружится испанская пластинка. Изогнувшись в тонкую дугу, Женщина под черною косынкой

Пляшет на вертящемся кругу.

Одержима яростною верой В то, что он когда-нибудь придет, Вечные слова Yo te quiero

Пляшущая женщина поет.

В дымной, промерзающей землянке, Под накатом бревен и земли, Человек в тулупе и ушанке

Говорит, чтоб снова завели.

Совет

У огня, где жарятся консервы, Греет свои раны он сейчас, Под Мадридом продырявлен в первый

И под Сталинградом — в пятый раз.

Он глаза устало закрывает, Он да песня — больше никого… Он тоскует? Может быть. Кто знает?

Кто спросить посмеет у него?

Проволоку молча прогрызая, По снегу ползут его полки. Южная пластинка, замерзая,

Делает последние круги.

Светит догорающая лампа, Выстрелы да снега синева… На одной из улочек Дель-Кампо

Если ты сейчас еще жива,

Если бы неведомою силой Вдруг тебя в землянку залучить, Где он, тот голубоглазый, милый,

Тот, кого любила ты, спросить?

Ты, подняв опущенные веки, Не узнала б прежнего, того, В грузном поседевшем человеке,

В новом, грозном имени его.

Что ж, пора. Поправив автоматы, Встанут все. Но, подойдя к дверям, Вдруг он вспомнит и мигнет солдату:

Ну-ка, заведи вдогонку нам.

Тонкий луч за ним блеснет из двери, И метель их сразу обовьет. Но, как прежде, радуясь и веря,

Женщина вослед им запоет.

Потеряв в снегах его из виду, Пусть она поет еще и ждет: Генерал упрям, он до Мадрида

Все равно когда-нибудь дойдет.

Константин Симонов

*****

День Рождения

Поздравляю тебя с днем рожденья, — Говорю, как с ребенком: Пусть дыханье твое и пенье

Будет чистым и звонким.

Чтобы были тебе не метели Злой купелью, А чтоб вечно грачи летели

Над капелью.

Всё еще впереди — обаянье Первых книжек, И выстукивание на рояле

Чижик-пыжик.

Бесконечные перемены Тьмы и света, И далеко, но непременно

Я там где-то.

Поздравляю тебя с днем рожденья, — Говорю, как с большой, Со своей единственной тенью

И второю душой:

Поздравляю тебя с сединой, С первой прядью, что я замечаю, Даже если я сам ей виной,

Все равно поздравляю.

Поздравляю со снегом большим До окон, с тишиною И со старым знакомым твоим,

Что тут в доме с тобою.

Сыплет, сыплет метель, как вчера, На дорогу, И ни следа с утра

Нет к порогу.

Наконец мы с тобою вдвоем В этой вьюге, У огня мы молча поем

Друг о друге.

А в огне чудеса: Там скитаются воспоминанья. Как моря и леса,

Дров сухое пыланье.

Обратите внимание

Поздравляю тебя с днем рожденья. Как давно мы знакомы с тобой! Начинает темнеть, а поленья

Все трещат и все пахнут смолой.

Надо будет послать За свечою к соседу. Дай мне руку поцеловать.

Скоро гости приедут.

Константин Симонов

*****

Фотография

Я твоих фотографий в дорогу не брал: Все равно и без них — если вспомним — приедем. На четвертые сутки, давно переехав Урал,

Я в тоске не показывал их любопытным соседям.

Никогда не забуду после боя палатку в тылу, Между сумками, саблями и термосами, В груде ржавых трофеев, на пыльном полу,

Фотографии женщин с чужими косыми глазами.

Они молча стояли у картонных домов для любви, У цветных абажуров с черным чертиком, с шелковой рыбкой: И на всех фотографиях, даже на тех, что в крови,

Снизу вверх улыбались запоздалой бумажной улыбкой.

Взяв из груды одну, равнодушно сказать: Недурна, Уронить, чтоб опять из-под ног, улыбаясь, глядела. Нет, не черствое сердце, а просто война:

До чужих сувениров нам не было дела.

Я не брал фотографий. В дороге на что они мне? И опять не возьму их. А ты, не ревнуя, На минуту попробуй увидеть, хотя бы во сне,

Пыльный пол под ногами, чужую палатку штабную.

Константин Симонов

*****

Если родилась красивой…

Если родилась красивой,
Значит, будешь век счастливой.

Бедная моя, судьбою горькой, Горем, смертью — никакою силой Не поспоришь с глупой поговоркой,

Сколько б ни молила, ни просила!

Все; что сердцем взято будет,
Красоте твоей присудят.

Будешь нежной, верной, терпеливой, В сердце все равно тебе откажут — Скажут: нету сердца у счастливой,

У красивой нету сердца,- скажут.

Что любима ты, услышат —
Красоте опять припишут.

Выйдешь замуж — по расчету, значит: Полюбить красивая не может. Все добро на зло переиначат

И тебе на плечи переложат.

Если будешь гордой мужем —
Скажут: потому что нужен.

Важно

Как других, с ним разлучит могила — Всем простят, тебя возьмут в немилость. Позабудешь — скажут: не любила,

Не забудешь — скажут: притворилась.

Скажут: пусть она поплачет,
Ей ведь ничего не значит.

Если напоказ ты не рыдала, Даже не заметят, как страдала, Как тебя недетские печали

На холодной площади встречали.

Как бы горе ни ломало,
Ей, красивой, горя мало.

Нет, я не сержусь, когда, не веря Даже мне, ты вдруг глядишь пытливо. Верить только горю да потерям

Выпало красивой и счастливой.

Если б наперед все знала,
В детстве бы дурнушкой стала.

Может, снова к счастью добредешь ты, Может, снова будет смерть и горе, Может, и меня переживешь ты,

Поговорки злой не переспоря:

Если родилась красивой,
Значит, будешь век счастливой…

Константин Симонов

*****

Летаргия

В детстве быль мне бабка рассказала Об ожившей девушке в гробу, Как она металась и рыдала,

Проклиная страшную судьбу,

Как, услышав неземные звуки, Сняв с усопшей тяжкий гнет земли, Выраженье небывалой муки

Люди на лице ее прочли.

И в жару, подняв глаза сухие, Мать свою я трепетно просил, Чтоб меня, спася от летаргии,

Двадцать дней никто не хоронил.

Мы любовь свою сгубили сами, При смерти она, из ночи в ночь Просит пересохшими губами

Ей помочь. А чем нам ей помочь?

Завтра отлетит от губ дыханье, А потом, осенним мокрым днем, Горсть земли ей бросив на прощанье,

Крест на ней поставим и уйдем.

Ну, а вдруг она, не как другие, Нас навеки бросить не смогла, Вдруг ее не смерть, а летаргия

В мертвый мир обманом увела?

Мы уже готовим оправданья, Суетные круглые слова, А она еще в жару страданья

Что-то шепчет нам, полужива.

Слушай же ее, пока не поздно, Слышишь ты, как хочет она жить, Как нас молит — трепетно и грозно —

Двадцать дней ее не хоронить!

Константин Симонов

*****

Мне хочется назвать тебя женой

Мне хочется назвать тебя женой За то, что так другие не назвали, Что в старый дом мой, сломанный войной,

Ты снова гостьей явишься едва ли.

За то, что я желал тебе и зла, За то, что редко ты меня жалела, За то, что, просьб не ждя моих, пришла

Ко мне в ту ночь, когда сама хотела.

Мне хочется назвать тебя женой Не для того, чтоб всем сказать об этом, Не потому, что ты давно со мной,

По всем досужим сплетням и приметам.

Совет

Твоей я не тщеславлюсь красотой, Ни громким именем, что ты носила, С меня довольно нежной, тайной, той,

Что в дом ко мне неслышно приходила.

Сравнятся в славе смертью имена, И красота, как станция, минует, И, постарев, владелица одна

Себя к своим портретам приревнует.

Мне хочется назвать тебя женой За то, что бесконечны дни разлуки, Что слишком многим, кто сейчас со мной,

Должны глаза закрыть чужие руки.

За то, что ты правдивою была, Любить мне не давала обещанья И в первый раз, что любишь, — солгала

В последний час солдатского прощанья.

Кем стала ты? Моей или чужой? Отсюда сердцем мне не дотянуться… Прости, что я зову тебя женой

По праву тех, кто может не вернуться.

Мы оба с тобою из племени… Мы оба с тобою из племени, Где если дружить — так дружить, Где смело прошедшего времени

Не терпят в глаголе «любить».

Так лучше представь меня мертвого, Такого, чтоб вспомнить добром, Не осенью сорок четвертого,

А где-нибудь в сорок втором.

Где мужество я обнаруживал, Где строго, как юноша, жил, Где, верно, любви я заслуживал

И все-таки не заслужил.

Обратите внимание

Представь себе Север, метельную Полярную ночь на снегу, Представь себе рану смертельную

И то, что я встать не могу;

Представь себе это известие В то трудное время мое, Когда еще дальше предместия

Не занял я сердце твое,

Когда за горами, за долами Жила ты, другого любя, Когда из огня да и в полымя

Меж нами бросало тебя.

Давай с тобой так и условимся: Тогдашний — я умер. Бог с ним. А с нынешним мной — остановимся

И заново поговорим.

Константин Симонов

*****

Над черным носом нашей субмарины

Над черным носом нашей субмарины Взошла Венера — странная звезда. От женских ласк отвыкшие мужчины,

Как женщину, мы ждем ее сюда.

Она, как ты, восходит все позднее, И, нарушая ход небесных тел, Другие звезды всходят рядом с нею,

Гораздо ближе, чем бы я хотел.

Они горят трусливо и бесстыже. Я никогда не буду в их числе, Пускай они к тебе на небе ближе,

Чем я, тобой забытый на земле.

Я не прощусь с опасностью земною, Чтоб в мирном небе мерзнуть, как они, Стань лучше ты падучею звездою,

Ко мне на землю руки протяни.

На небе любят женщину от скуки И отпускают с миром, не скорбя… Ты упадешь ко мне в земные руки,

Я не звезда. Я удержу тебя.

Константин Симонов

*****

Всю жизнь любил он рисовать войну

Всю жизнь любил он рисовать войну. Беззвездной ночью наскочив на мину, Он вместе с кораблем пошел ко дну,

Не дописав последнюю картину.

Всю жизнь лечиться люди шли к нему, Всю жизнь он смерть преследовал жестоко И умер, сам привив себе чуму,

Последний опыт кончив раньше срока.

Всю жизнь привык он пробовать сердца. Начав еще мальчишкою с «ньюпора», Он в сорок лет разбился, до конца

Не испытав последнего мотора.

Важно

Никак не можем помириться с тем, Что люди умирают не в постели, Что гибнут вдруг, не дописав поэм,

Не долечив, не долетев до цели.

Как будто есть последние дела, Как будто можно, кончив все заботы, В кругу семьи усесться у стола

И отдыхать под старость от работы…

Константин Симонов