С тяжким, звероподобным рвением

С тяжким, звероподобным рвением

С тяжким, звероподобным рвением

«Одна из излюбленных цитат Н.С. Михалкова. Предваряется обычно словами, что взята «из одной русской летописи XII века». В летописи, по словам Никиты Сергеевича, говорится, что «у кого-то что-то не получилось, потому что они делали это» с ТЗР.

После этого обычно идут рассуждения о том, что вот вечно мы всё на Руси делаем с ТЗР – пьём, боремся с пьянством и т.д.Ради интереса разыскал первоисточник. Насчет XII века – истинная правда. Жизнеописание псковского князя Довмонта aka Тимофей. Правда, смысл в оригинале – прямо противоположный.

Про литовцев говорится, что они «вооружились звероподобным рвением»(«тяжкое» Никита Сергеевич, видимо, от себя добавил) и благодаря этому чуть было не победили Довмонта. Поражение их объясняется другими причинами – «победа в бою и падение царей без воли Божией не бывают, и оружие их и стрелы попусту падали».

Винсент ван гог: «печаль будет длиться вечно»

Так что не русские, а литовцы, а не проиграли, а выиграли – но в остальном всё истинная правда». Владимир

http://forum.lingvo.ru/actualthread.aspx?tid=123462

http://bibliotekar.ru/zhizneopisaniya/10.htm…Призвал же святой на помощь Христова воина страстотерпца Леонтия Трепольского, память которого была в тот день, и благоверного князя Гавриила, называемого Всеволодом,

псковского знамени носителя. Призвав же их на помощь, нимало не испугался множества язычников,
но как на мух и на прах смотрел на них, страх же всяческий отринув
.

Обратите внимание

И храбро вскричав, с малой дружиной напал на них и бил их столько храбро и мужественно,

что и противники дивились храбрости его, и, доставая кого мечом, того надвое рассекал.

Увидели же язычники силу его и мужество,
вооружились же звероподобным рвением;

как некие звери рыкающие набежали и оружие и стрелы тысячами обратили на них. Но, как сказано, победа в бою и падение царей без воли Божией не бывают, и оружие их и стрелы попусту падали. Христианское же воинство, так же громко крича, с ними крепко билось.

Блаженный же князь Тимофей одобрительно взывал к ним, укрепляя и поощряя, подавая им надежду Божию, моля не слабеть в деле, но крепко биться с врагами.

Многими такими словами учил и наставлял воинов

своих, потому что сам в ратном деле весьма искусен был, поэтому люди с любовью слушали его и еще более
в Боге укреплялись, с усердным рвением полки противников сокрушали
.

Была же сеча страшная и ужасная, ибо падали тела зрагов как деревья, стук же и шум страшны были, как гром, от вопля и крика воинов и треска оружия их.

Русская история и культураЖизнеописания достопамятных людей земли Русской. Х-ХХ века.

Житие и жизнь святого благоверного великого князя Довмонта, названного в святом крещении Тимофеем, псковского нового чудотворца

http://bibliotekar.ru/zhizneopisaniya/10.htm

Никита Михалков, народный артист России. “Великий и могучий” 03-07-2014 – Программа Интервью | Телеканал 360°

С тяжким, звероподобным рвением

С 1-го июля в законную силу вступили поправки, которые обязуют вырезать ненормативную лексику из кинофильмов. Один из противников этих нововведений – известный режиссер Никита Сергеевич Михалков, это “Интервью 360”.

 – Никита Сергеевич, здравствуйте. Вы в своё время говорили, что мат – это великое изобретение русского языка, это так?  – Я Вам просто приведу пример. Как, мы считаем Бунина великим русским писателем? Бунину было поручено академией словесности создать энциклопедию русского мата, собрать со всех губерний этимологию, произношение и т. д.

Однажды (мне рассказал это Корней Иванович Чуковский, мы рядом лежали в больнице и, гуляя, он мне рассказал историю) Бунин сидел на даче, обложившись записками из разных губерний, и к нему приехал один из сыновей Толстого. Они сели, и Толстой говорит: “Вы что делаете?” И он рассказал.

Он говорит: “Давайте, соревнование устроим, я вот тульским матом  буду Вас крыть, а Вы меня всеми губерниями, которые Вы тут собрали”.  И они сидели и матюкались, супруга Бунина была их рефери. Вы понимаете, если это на таком уровне относится к языку, это же не просто ругательства, это образное мышление, это выражение своего состояния.

Важно

Я ненавижу бытовой, гнусный, отвратительный мат, когда люди разговаривают просто матом друг с другом и не замечают даже, что говорят матом. Это ужасно, это омерзительно. Но я не могу представить себе атаки на фронте без этого,  ранения, боли, стрессовые ситуации, драки, выяснения отношений между злейшими врагами, я не могу представить себе.

Да, мы без этого обходились, но мне кажется, что это очень важно индивидуально подходить к этому вопросу. Когда это просто  эпатаж, ведь очень много картин, которые вышли с матом только потому, что он был запрещен. Или с “чернухой”,  или с “порнухой”, потому что это было запрещено. То есть, нельзя было, а теперь можно.

Я привожу пример: в одной летописи XII века было написано, что нечто не получилось потому, что делалось с тяжким звероподобным рвением. Вот у нас с тяжким звероподобным рвением очень часто делается многое. Запрет мата, например. Или: боремся с алкоголем, значит, вырубаем виноградники, разрешили алкоголь  с семи утра, и т. д. Или это черта характера.

Но я не думаю, что такая запретительная тема детей убережет от мата, который они слышат в школе, на улице, во дворе. Это что-то такое фарисейское, лицемерное. Другой разговор , если это оправдано ситуацией – ничего страшного. Это крепкое русское слово. А если это бытовой матерный “гур-гур”, то это ужасно. Это противно.

Важно понимать самому художнику, где это невозможно вырезать, потому что это неправда, а где он может сказать – ладно, это можно обойти. У него должен быть вкус, такт и чувство меры. Это должно быть в художнике в любом случае. 

 – А может ли статься  так, что случится так же, как с запретом курения в кино, когда, если это режиссерская задумка, то курить позволено. Может так случиться с матом?

 – Я думаю, когда такие решения принимаются так волюнтаристски, с позиции силы, они рождают совершенно обратную реакцию. Сергей Шнур уже написал песню про фаллос и про пенис, очень смешная песня, действительно. Так же, как смешно выглядит такого рода закон. Особенно, когда дело касается художественных произведений, здесь должен быть грамотный, точный подход к ситуации. Конечно, меня спросят, а кто это будет решать? Ну, наверняка же есть люди и есть ситуации, которые абсолютно однозначны. Я не знаю человека, который в своей жизни, включая женщин и детей, который при какой-то ситуации не выпалил сгоряча какое-то матерное слово. Я не думаю, что такое ограничение обогатит русский язык. Обеднит – да. Я бы большее внимание обращал на то, как люди пишут, например, в Интернете, с точки зрения грамотности, как они выражают свои мысли, какие сочинения пишут в школах и как знают русскую литературу. Это важнее. И вот это законодательно утвердить, допустим – обязательная сдача экзамена по литературе, по русскому языку, обязательная! Обязательная программа русской литературы, вообще литературы в школе, увеличить часы на это. Писать изложения, уметь выразить свои мысли – вот на это законодательно нужно потратить силы, на мой взгляд. А не на то, что всё, больше не матюкаемся.  Это смешной разговор. 

 – В таком случае, вот эти законы, может быть люди занимаются не совсем тем делом? Смотрят не на те проблемы, которые действительно актуальны?

 – Нет, я думаю, что актуально не потому, что им нечего делать. Посмотрели один фильм, другой, пятый, возмутились, сказали – это же кошмар какой-то, как так можно, ну, не уважают людей в зрительном зале, просто кроют матом, бесстыдно! Я могу понять это раздражение, когда человек пришел с женой и ребенком и вынужден уходить, потому что это неприятно слушать.

Но ведь есть одно и другое. Есть ясное и понятное определение – органика. Органично и неорганично. Органично это может быть только в том случае, если высказанное слово – есть результат обстоятельств или действий, которые в данном случае оправдывают это слово. А если это не так, то это пошло. Вообще, относиться к мату, как только к ругательствам, это бескультурье.

Это значит – не понимать богатство великого русского языка. Вот русская фраза “Как жить?”.

Вот переведите на любой язык “как жить?”, какое значение будет иметь эта фраза на французском, английском, итальянском и других языках? И какое она имеет значение в России? Когда за “как жить?” стоит такая философия: как жить вообще, как жить с этим грузом? Не просто –  как жить, куда лечиться ехать, отдыхать, или что на себя надеть, а “Как жить?” И это величайшее богатство интонационное и смысловое русского языка, оно точно так же обогащается и в мате, это не просто так “блякать” или посылать, и т.д. Причем, бывают такие ситуации, при которых ну, совершенно невероятно, ну, просто представить себе не можешь, что это может вылиться в “да пошел ты!” А происходит это, не знаю, в Кремле! Но если это произошло, значит, на то были основания. Мат не должен быть хамством. Мат – это выражение чувства, причем одно из самых ярких выражений. Повторяю, для этого нужны такт, культура, как ни странно, органика режиссера, его вкус. Уверяю Вас, я служил на флоте, мичман Криворучко это делал так виртуозно, что мы все заслушивались, это соловей такое не мог спеть, как наслаждался тем, что говорит мичман Криворучко, и все слушали. Потом приехал член военного совета и командир экипажа, что-то они там выпивали, говорит, мичман, подойди сюда, как ты говоришь-то? Тот как двинул! Понимаете, это нельзя русскому человеку сказать: так, с сегодняшнего дня ты не материшься! Он сразу пошлет “на”!

Самые яркие цитаты из ток-шоу “Имя России”

С тяжким, звероподобным рвением

Самый громкий проект второй кнопки – “Имя Россия”, – с тех пор как перешел в стадию ток-шоу, почти преодолел половину пути. Завтра в эфир выйдет очередной выпуск. В ближайших выпусках – дискуссии об Александре Суворове и Федоре Достоевском.

Напомним самые яркие цитаты из уже увидевших эфир программ:

Шоу “Александр Невский”

Митрополит Кирилл (защитник Александра Невского):

“Да, орда захватила Русь. Но татаро-монголам не нужна была наша душа и не нужны были наши мозги. Им нужны были наши карманы, и они выворачивали эти карманы!”

“Боже ты мой, если бы в России были святыми правители после Александра Невского!

Какой была бы наша история?”

Сергей Миронов (защитник Александра Суворова):

“Мы знаем, что немцы говорят: “Великая Германия”. Мы знаем, что французы говорят: “Блистающая Франция”. Мы знаем, что англичане говорят: “Добрая, cтарая Англия”. Только русский народ, и я абсолютно не сомневаюсь, что он стал это говорить после Александра Невского, говорит о себе: “Святая Русь”!”

Шоу “Петр I”

Виктор Черномырдин:

“Да если сравнивать те реформы, наши реформы с теми преобразованиями Петра I, то это детский лепет”.

Никита Михалков:

“Во всем, что делал Петр, на мой взгляд, была очень мощная системная ошибка.

Когда Петр одних отправил учиться в Голландию, а другим, основному населению России, остающемуся в ней, не объяснил, почему нужно пить кофий, а не водку, и почему нужно брить бороды, и когда ввел Табель о рангах, в результате – я глубочайшим образом убежден – он прорыл гигантскую пропасть между интеллигенцией и народом”.

“Мы прорубили окно в Европу, а что нам в это окно вставили, кроме огромной трубы?..”

Геннадий Зюганов (защитник Владимира Ленина):

Зюганов: Я хотел бы спросить Виктора Степановича, почему в России последние пятнадцать лет все делается с точностью до наоборот, как хотел Петр?

Черномырдин: Ну почему 15 лет? Тогда давайте сразу с 17-го года.

Зюганов: Виктор Степанович, за 17-й год и все последующее я еще отвечу. А вот вы ответьте за последние 15 лет!”

Шоу “Сталин”

Валентин Варенников (защитник Иосифа Сталина):

“Мы стали великой страной, потому что нами руководил Сталин!”

Никита Михалков:

“Мне нравится одна цитата из одной летописи ХII века, в которой было сказано: “Что-то не получилось, потому что делалось с тяжким звероподобным рвением”. Вот мы историю нашу, культуру, экономику очень часто делаем с тяжким звероподобным рвением. Мы тяжким звероподобным рвением обожали Сталина, точно с таким же рвением мы его выкинули из Мавзолея”.

Художник Илья Глазунов (защитник Ивана Грозного):

“Сталин является гением всех времен и народов по проведению геноцида собственного народа”.

Похожи ли Владимир Путин и Пётр I?

С тяжким, звероподобным рвением

Забурлил электрический Интернет. Случилось то, чего все ожидали, но всё-таки надеялись, что этого не произойдёт. Сквозь дебри Химкинского леса, неспешно, почесывая хорошо смазанные маслами и помадой бороды, на тропу информационной войны вышли хипстеры. Первое, что сделали брадолюбивые мужи, — это закидали Интернет картинкой с изображением Петра Великого.

Известный портрет первого русского императора снабжён пояснительной надписью, что, дескать, Пётр Великий не считал Европу Содомом, а вовсе даже напротив всячески учился в Европе строить города, корабли и приглашал немцев в Россию, строить государство.

В общем-то, спорить не приходится, император Пётр Алексеевич был абсолютно прав, однако некоторые моменты хотелось бы уточнить.

Нет, безусловно технический гений европейской мысли покорил молодого государя, вышколенные, стройные коробки солдат марширующие по окрику командира поразили молодого Петра. Оружие, мушкеты, солдатская форма — всё это обуяло нрав государя. А ещё флот.

Совет

Огромные, величиной с несколько домов, ведомые дыханием ветров деревянные крепости на воде — как романтик-милитарист Пётр Великий мог не полюбить это? Разумеется, глупости вроде того, чтобы сдать власть купцам, а самому просто пировать за государственный счёт, ну то есть взять на вооружение европейскую политическую модель, как это предлагают сейчас наши политические меньшинства, Пётр даже не попробовал.

После посещения Европы царь заставляет носить не уютные шубы и косоворотки, а европейское платье, а чуть после силой бреет высшее руководство страны, заставляет ходить самых родовитых бояр бритомордыми.

В общем-то, чисто внешне, студенты ПТУ в костюме «Абибас» значительно больше похожи на птенцов гнезда Петрова, чем бородатые менеджеры среднего звена в майках «Белояр».

Кстати, поборникам ЗОЖа на заметку, до путинских запретов на курение в общественных местах, единственным «табачным законом» был закон Петра Великого, предписывающий в «ассамблеях табак курить».

К моменту начала правления Петра Первого оказалось, что своего производства современного оружия в стране нет. То есть что-то делалось, но этого явно не хватало для грядущей войны.

Устроив самым спесивым военную кампанию на Украине, перебив «сторонников легитимного Батуринского правительства». Сразу же после победы под Полтавой царь даже устроил пир, где великодушно заставил праздновать побеждённых шведов «день победы под Полтавой».

Любимое развлечение отечественных туристов — на 9 мая найти немца и заставить пить за Победу было не чуждо и царю Петру. Разве что государь ватник не надевал и не рассказывал покорённым шведам, что бы с ними сделали при Сталине.

Кроме прочего ужаса и мракобесия, Пётр Алексеевич надавал пинков и русским националистам, выступившим «против Антихриста в Кремле». В 1708 году некто Кондратий Булавин захотел маленько «помазепить»: вольный Дон, все дела, преступников выдавать не будем, Турция нам поможет.

Обратите внимание

Всё подавалось под тем соусом, что Пётр всё слил, сам продался Сатане и вообще он Антихрист, так что постоим-ка постоим за веру и свободу, а заграница нам поможет.

Россия их простила, но Петра Алексеевича люди запомнили надолго.

В общем, если присмотреться, то образ России Молодой всякий раз достаточно единообразно проступает в очертаниях нашей Родины после тяжёлых испытаний. После смуты, разрухи и перестройки начинать всегда приходиться с одного и того же: строить порты на Балтике, отвоёвывать у турок и их побратимов Чёрное Море, заново ставить заводы и предприятия.

Разве что корабли с европейцами в этот раз построить не удалось, но сейчас мы и без них корабелы что надо.

Подводя итог, можно сказать, что любая попытка критиковать сильную власть с позиции «а вот Пётр I тоже был из Питера, а с западом дружил» должна восприниматься однозначно: во-первых, не дружил, а во-вторых, Пётр Алексеевич, всё-таки коренной москвич, а в Санкт-Петербург уже потом переехал, для понимающих людей — очень важное обстоятельство.

Никита Юрченко

Журналистская правда

Леонид радзиховский: консервативные евреи

С тяжким, звероподобным рвением

Официальная идеология России известна.

Православие — самодержавие — народность. Собственно, «православие» нужно для того, чтоб «народность» легче соглашалась с самодержавием. Идеологию эту у нас внедряют не сказать чтобы с фанатизмом, с «тяжким звероподобным рвением», как когда-то «марксизьм-ленинизьм», но довольно последовательно, шажок за стежком.

Вот недавно, взамен «системного либерала» Ливанова министром образования назначили «сакральную сталинистку» Васильеву (я, услыхав фамилию, не разобрался, решил, что это Васильева — бывшая любовница Минобороны Сердюкова. Думаю, это ей такие «общественно-исправительные работы», что ли ? Потом увидел фотку, понял, что она любовницей Сердюкова быть не могла, и узнал ее подлинную славную биографию).

Ну, понятно, либеральная общественность, которая вчера зубами скрипела на Ливанова, сегодня остатками зубов уже скрежещет на Васильеву…

И вот в связи с этим вопрос для еврейского журнала.

Есть ли у евреев какое-то специальное отношение к сегодняшним реакционерам, «крайним консерваторам», парламентски выражаясь? И есть ли у сегодняшних реакционеров, «крайних консерваторов-националистов» какое-то специальное отношение к евреям, попросту — антисемитизм? Понятно, что в душу каждому отдельному человеку не влезешь, да оно и не нужно. Речь идет не о личном (политики им все-таки редко руководствуются, если они не фанатики), а о системном, идеологическом антисемитизме.

Европейский консерватизм, по самому общему счету, — реакция на Французскую революцию 1789 года. Хотя идейный вдохновитель Революции — Вольтер был ярым антисемитом, но сама Революция, уничтожавшая сословное общество, волей-неволей вынуждена была давать права евреям. Национальное неравенство разрушалось вслед за социальным.

Вполне понятно, что евреи с начала XIX века были «левыми» — сторонниками разрушения старого сословно-монархического строя, который, кстати, во всех странах Европы держался за ту же самую триаду: религия — королевская власть — «простой народ». Так возникла у евреев «презумпция антисемитизма» в отношении консерваторов, а у консерваторов — «презумпция разрушителей» в отношении евреев. Как говорится, «счастье — это когда тебя понимают».

Опять же — не стоит это все понимать буквально. Мол, все консерваторы были более-менее антисемиты, все левые — за еврейское равноправие, а все евреи — за левых.

Важно

Это, конечно, не так. Главный немецкий консерватор князь Бисмарк совершенно не был антисемитом, а величайший британский консерватор граф Биконсфильд был просто крещеным евреем. Среди левых, тем более революционеров, со своей стороны всегда хватало юдофобов — от еврея Маркса до Михаила Бакунина.

И тем не менее в XIX веке — начале ХХ (во всяком случае, до 1939 года, начала Второй мировой) общая картина была именно такой. Реакционеры боролись за сохранение (восстановление) монархии и сословного общества, широко используя антисемитизм.

Это особенно ясно было видно во Франции, где во время дела Дрейфуса антисемитизм был «маскхалатом», одевшись в который ползли к власти монархисты. Громкая борьба «с евреями», как они надеялись, привлекала к ним ширнармассы — и помогла бы «против евреев» сбросить республику и восстановить сословное неравенство.

Абсолютно утопический бред, который, разумеется, с треском провалился — но дополнительно крепко оттолкнул евреев от консерваторов и подтолкнул к левым, социалистам.

В России в начале ХХ века официальная пропаганда прямо объясняла, что это только жиды (ну и обманутые ими «русские дураки» из студентов) мутят народ против царя. Помню, я читал протоколы «Съездов объединенного дворянства» — такой дворянский профсоюз, возникший после 1905 года.

Казалось бы, господам помещикам есть о чем поболтать — ну, там, о земельном вопросе, об отношениях с крестьянами, если более узко — о пошлинах, налогах, если более широко — о судьбах самодержавия в России… Ага.

Держи карман! Заседание за заседанием посвящено проклятиям в адрес евреев («жидов», понятно) и главной проблеме, стоящей перед Россией, — страшной угрозе, как бы не отменили черту оседлости! Вот что Россию-то погубит.

Понятно, что с таким пониманием политических проблем и опасностей, реакционеры просто прошляпили у себя под носом революцию, но и, бежав из России, продолжали с утроенной яростью бороться с теми же евреями (кстати, эти русские эмигранты сыграли свою роль в возникновении и нацистского антисемитизма).

Но это — история.

Совет

После холокоста и Нюрнбергского трибунала. После создания Израиля. После массовой ассимиляции и резкого уменьшения числа евреев в Европе. Наконец, после того, как открылся «Исламистский фронт» против Европы — ситуация коренным образом изменилась.

Понятно, что ни о какой «монархии» (не декоративной, а реальной), ни о какой государственной религии, ни о каких национальных (как и сословных) ограничениях или привилегиях сейчас в ЕС никто и помыслить не может.

Нигде нет даже намека на государственный антисемитизм. Единственная легитимная щель для политического антисемитизма — «антисионизм».

Но им как раз грешат больше левые (особенно крайне левые защитники «униженных арабов»), а не правые.

Консервативные партии в Англии, Германии, Франции — на стороне Израиля в гораздо большей мере, чем левополиткорректное общественное мнение этих стран. Ну а уж про их отношение к антисемитизму вообще даже странно говорить. Ну а как насчет их отношения к каннибализму?..

Но в Европе есть и «другие правые» — от прямых маргинальных нацистских банд до легитимных партий вроде «Национального фронта» Ле Пэн или правящих партий в Венгрии, Польше. Вот тут есть разные варианты. Есть отмороженные наци (Брейвик) — исламофобы, но именно поэтому большие поклонники Израиля и евреев («враг моего врага — мой друг»).

Из этой же серии, но вполне «фешенебельная» — Партия свободы в Нидерландах. Есть традиционные нацисты, которые ненавидят и евреев и антисемитов-арабов («широк человек», как говорил антисемит Достоевский!). Что касается самой Ле Пэн, то она отмазывается от самых постыдных заявлений папы-нациста и достигла в этом определенного прогресса.

Ну а евреи?

«Они тоже разные бывают».

Одни по-прежнему левые. Это, по-видимому, большинство евреев в ЕС. Не то по инерции, не то из конформизма (быть левым для интеллектуала — условие необходимое, хоть и недостаточное для карьеры). Так обстоит дело во Франции (хотя там немало евреев-правых, есть и сторонники Ле Пэн), в Восточной Европе.

Обратите внимание

В Англии евреи, как я понимаю, распределены между консерваторами и лейбористами в той же примерно пропорции, что и неевреи. «Еврейского вопроса» де-факто (о де-юре речи нет!) не существует — евреи ничем не отличаются от всего белого населения. Про другие страны (Северная Европа) говорить нечего ввиду пренебрежимо малого еврейского населения.

В общем «презумпция антисемитизма» в отношении консерваторов у евреев сильно ослабла. Факты ее разрушили.

Ну а в России?

У нас политическая система — из XIX века. Классика: православие — самодержавие — народность.

Но при этом без всякого государственного антисемитизма! Странно? Абсолютно не странно — ведь нет ни царя (формально-то!), ни дворянства, ни сословий, ни тем более крепостного права. То есть это модернизированное (очень существенно модернизированное!) самодержавие-XIX. Со многими элементами XXI века (I ходит по отношению к Х как на рельсах, туда-сюда).

Дело не в том (не только в том), что Путин лично совсем не антисемит, скорее, наоборот (обстоятельства его детства известны — тренер, учительница, друзья-евреи). Путину нужен образ врага — но далекого, виртуального.

Такого врага, чтобы сплачивал общество, а не провоцировал реальную охоту на ведьм. Этот враг — США. Раскол же по национальному признаку (тем более учитывая невероятную ассимиляцию евреев) для власти только опасен.

И Путин не хочет быть совсем уж «злым изгоем» в мире.

Больше того. В самое последнее время распустившихся до неприличия нацистов крепко окоротили вполне реальными сроками — некоторые за убийства получили пожизненное, некоторые — за меньшие преступления — около 7–8 лет.

И такое шумное в 1990-е (в расцвет демократии!) и в начале 2000-х нацистское движение исчезло. Со всеми своими граффити, листовками, шествиями и т. д.

Дунули — и нет (правда, это значит, что так же легко может и вернуться).

Важно

И хотя среди «ядреных консерваторов» уйма очевидных юдофобов, они вынуждены держать язык на привязи. И даже Эдельштейн (известный как Жириновский) стал куда аккуратнее в еврейской теме. Как и «пролетарский интернационалист» Зюганов.

Не думаю, что и новая министерша — чтобы она там «в душе» ни думала — рискнет идти против Линии. Не рискнет.

Последний вопрос — ну а сами евреи? Как они относятся к власти, с ее имперски консервативной идеологией?

Исследований по этому вопросу нет — может быть, ввиду малочисленности евреев.

Впечатление возникает такое, что если среди всего населения 86% поддерживают политику Путина, а 14 % — не поддерживают, то среди «еврейской интеллигенции» (а других евреев и не видать! к тому же большинство — пенсионеры) соотношение ровно обратное.

Но у меня такое впечатление, что это первое впечатление — неверное.

Почему я так думаю?

Потому что на поверхности — крикливая, агрессивная, узкая тусовка «Эха Москвы» и Ко. Там и правда уйма евреев. Но, во-первых, понятно, что никакого «мандата от евреев России» у этих людей нет и быть не может, а во-вторых, если их спросить, то они ответят, как Троцкий в свое время: «Я не “еврей”.

Я — коммунист». Они — ну, уж не знаю, кем они себя величают: демократы-без-демоса, оппозиционеры-без-партии, моралисты-без-морали… Неважно. Важно, что эта тусовка кроме самой себя никого не представляет.

Как и евреи — официальные пропагандисты — соловьево-леонтьевы — тоже никак не «представляют евреев России».

Думаю, что большинство евреев более критически настроено к власти, чем общество в целом. Это и традиция, и более широкие связи на Западе, и общий «критический склад характера». Любят побрюзжать — иногда довольно зло.

Совет

Не думаю, что большинство евреев хотели бы падения власти. Евреи очень ценят отсутствие государственного антисемитизма (помнят, как бывает иначе). Евреи больше, чем другие группы населения, боятся резких потрясений, тем более революций и насилия. При всей своей «физиологической критичности» евреи всегда конформисты, видят во власти защиту для себя (видят, конечно, до известного предела.

Скажем, в Сталине после войны такой защиты никто — кроме нескольких явных идиотов — не видел). Те, кто более интересуется политикой, не видят в «оппозиции» ничего хорошего именно для евреев — вот в так называемом Координационном совете оппозиции многие евреи, с чем их, конечно, можно только поздравить, сидели рядом с прямыми нацистами (и на словах, и на деле — вроде некоего Бондарика, скажем).

Вот такой — двойственной — мне представляется позиция «большинства» евреев. Большинства от ничтожно малого, в пределах ошибки измерения, числа.

Нормально-двойственная позиция. Нам так на роду написано.

«Слепень, который сидит на жопе скачущей лошади, тоже думает, что он кавалерист»: Никита Михалков о паучке, удавчиках, Московском фестивале и…

С тяжким, звероподобным рвением

Елена Ванина: Как вам, собственно, фестиваль? Вы видите, как он меняется, куда движется?

Никита Михалков: Понимаете, для меня чем больше в фестивале рутины тем лучше. Это показатель стабильности. Когда мы взяли ММКФ, фестиваля вообще не было. Он лежал мы его подняли. И первые годы приходилось заниматься исключительно хозяйственными делами.

Машины, визы, таможня Вся инфраструктура была разрушена. Раньше, когда фестиваль был государственным, все работало как часы. Пограничники, КГБ, МВД, ЦК КПСС все работало! А потом все рухнуло.

Для нас самое главное было ввести фестиваль в некое русло, чтобы критики не жаловались, что буклетов не хватает, чтобы сеансы не менялись абы как. Десять лет назад знаете, как было? Билеты вообще никому не были нужны.

Где гуляем, где квасим? Я помню это когда все едут за город, какой-то олигарх что-то устраивает слоны, тигры, ужас какой-то! А сейчас на тусовку не затащишь. Придешь? Не могу, буду кино смотреть. Но главная проблема фестиваля то, что у нас нет прописки.

Ванина: Вы думаете, это главная проблема?

Михалков: Убежден! Большой фестиваль не может работать два-три месяца в году. Штаб должен круглый год ездить по миру, собирать картины, договариваться, приглашать. И потом, вы даже представить себе не можете, что такое организовать фестиваль в этой части Москвы. Здесь невозможно подъехать, припарковаться.

Мало того это режимное место! Трасса номер один для правительства, для президента. Здесь ФСО работает круглосуточно значит, здесь все время существует, так сказать, напряжение. Поэтому нужно свое место, где проходят все программы и пресс-конференции. Где, может быть, есть небольшая гостиница хотя бы для VIP-персон.

Обратите внимание

Мне предлагали давай в Бирюлево, чудное, хорошее место. Но я отказываюсь. Да, парк но проехать туда невозможно.

Ванина: Зато новый район бы освоили. В Бирюлево бы жизнь появилась.

Михалков: Правильно, но пока там жизнь появится фестиваль умрет. И потом, для меня важно чисто эстетически, чтобы была вода. Совсем другое ощущение, когда люди могут выйти из зала на пирс, когда можно гостей привезти на трамвайчике, когда дорожка начинается с воды Это же мечта. И место вроде бы найдено и вроде бы нам обещано. И тогда Я уверен, и кино по-другому заиграет.

Горбачев: Скажите, а вам не видится вот такой парадокс: все последние годы на ММКФ обсуждаются исключительно внеконкурсные вещи. Ретроспективы, какие-то специальные программы. Конкурс вообще как будто никому не интересен а по идее, центром-то фестиваля именно он должен быть.

Мне предлагали давай в Бирюлево, чудное, хорошее место. Но я отказываюсь

Михалков: Неправда. Я захожу на конкурсную картину ну полный зал! Этого не было десять лет назад! И потом я был в жюри очень разных больших фестивалей. Уверяю вас, что программы там не всегда были идеальными. Другое дело в Пекине.

Я там был председателем жюри и был шокирован просто: что ни картина то шедевр! Спустил всех собак на Разлогова, стал говорить ты что?! А он отвечает: Дорогой! Это картины, которые уже получали призы в Берлине, в Торонто.

А мы фестиваль премьерного фильма, мы обязаны конкурсную программу складывать только из премьерных показов.

Ванина: Вам не кажется, что это вам мешает?

Михалков: Кажется. Но если от этого отказаться мы перестанем быть фестивалем класса А. А на такой фестиваль Брэд Питт не привез бы европейскую премьеру картины. Слушайте, ну ладно вам. Фестиваль это что такое? Это хорошее кино. Полный расклад мирового кинематографа вы получаете. Ну и какая разница в конкурсе это, вне конкурса? Какая разница?! Если я могу посмотреть 12 картин Бертолуччи

Ванина: Ну раз неважно, конкурс или нет, надо делать фестиваль максимально зрительским.

Важно

Михалков: Послушайте, ну ни одного места у нас свободного нет, вот что творится! Кондиционеры все рухнули от такого количества людей! А чтобы максимально удобным это мы опять возвращаемся к фестивальному центру. Вот и все.

А так у меня один критерий: ты открываешь дверь, заходишь идет кино, сидит полный зал людей. Открываешь другую там то же самое. Это и есть фестиваль! А все остальное при отсутствии кинорынка нам, конечно, труднее сделать.

А о нем можно говорить, только когда в городах-стотысячниках появятся кинотеатры с электронным билетом. Когда прекратится скачивание из интернета. Вот тогда и появится.

Ванина: Давайте немного отвлечемся от фестиваля. У меня возникло ощущение, что вся эта история с Утомленными солнцем-2 вас как-то очень глубоко лично задела. Никогда не видела, чтобы вы так много отвечали на нападки, претензии

Михалков: Не могу с этим согласиться. Вот вы пришли ко мне, о чем-то спрашиваете, а я высказываю свою точку зрения в надежде, что вы меня услышите. Восемь лет 300 человек работали над картиной. Ну за восемь лет они могли бы понять, фуфло они делают или нет? Представьте, последний день. Вроде все сняли.

И тут вдруг кто-то подбегает: Ой, погодите, а вы еще хотели снять крупный план мышки. Сняли. Ну, все. И тут снова: Ой, слушайте, а вот еще проезд. Они не хотели заканчивать работу! Это важнее любой херни, которую про меня пишут или говорят. Была только одна системная ошибка и я в ней, наверное, виноват.

Это не кино про войну. Это притча и сказка о том, что мир целостен. Паучок, мышка, комарик, солдаты, немцы, наши Притом поверьте, что каждая метафора имеет под собой основу. Каждая.

И когда мне там плевали в лицо как это так, с палками на крепость, туда-сюда?! Читайте книжку Соколова про Жукова и найдете свидетельство о черной пехоте, там все написано. Моя ошибка заключается только в том, что я не дал камертон.

Совет

Хотя все равно нашлись бы люди, которым было бы на этот камертон плевать потому что картину начали мочить за 8 месяцев до выхода. Трейлер двухминутный ну смешно же, да? А тут бу! дыщ! ау! Говно, кошмарная картина!

Ванина: А вам не кажется, что Вторая мировая вообще довольно болезненная сейчас тема? Такое ощущение, что общество в принципе не готово о ней разговаривать. Долгое время это было национальной идей Великая Победа, парады; а теперь, стоит сделать шаг в сторону и начать смотреть на нее чуть по-другому, мы сразу на мины натыкаемся.

Михалков: Согласен. Дело в том, что стабильное общество было тогда, когда и у власти, и под властью жили люди, которые помнили войну. Она была одна на всех. Они этой войной аукались. А стали уходить и аукаться стало нечем и некому.

Именно поэтому я снял картину с абсолютно другим взглядом на войну. Это ж русский фольклор! Это сказка, Конек-Горбунок, По щучьему велению. Мы же все равно живем в фольклоре.

У покойного Паши Лебешева, моего гениального оператора, была одна мечта: автомат, в который кидаешь 15 копеек а выпадает три миллиона. Мы же фольклорный народ!

Это ж русский фольклор! Это сказка, Конек-Горбунок, По щучьему велению

Горбачев: Вы не читали такую книгу Мифогенная любовь каст? Там как раз Великая Отечественная описана через фольклор. У меня Цитадель с ней прямо зарифмовалась.

Михалков: Нет. Но я много читал такой, чудной литературы

Горбачев: Это как раз предельно чудная.

Михалков: Ну замечательно. Обязательно прочту, это интересно. Вот, например, история. Солдатик, мальчик, получил 56 ранений. Восемь месяцев его выхаживали в госпитале. Выходили, одели, обули, всем госпиталем провожали, посадили в грузовик. Но он проехал 400 метров, и вдруг на глазах всех врачей и медсестер бомба упала на грузовик. И все.

Почему так?! Другой случай: в атаку бежит капитан, попадает под минометный обстрел, три осколка срезают звездочку на пилотке, пряжку на ремне и каблук. Как это? Или вот в Афгане была такая история. Парень за молоком ездил. Увидел удавчиков маленьких на дороге. Взял миску, налил им молока. Едет в следующий раз миска стоит, молока нет.

Обратите внимание

Еще налил. Так продолжалось месяц, два. И вот едет он как-то раз, остановился у миски, а удав его р-р-раз, взял, скрутил и в кусты потащил, в колючки. И держит его три часа. Парень за эти три часа поседел. А когда удав его отпустил и солдат, шатаясь, ничего не соображая, вернулся в лагерь, то увидел, что лагерь вырезан. Весь.

Никого в живых не осталось. Понимаете, меня интересовал Бог на войне. Где Он? В России говорят, кто верит в случайность, не верит в Бога. Вы знаете Фуфло может выдать себя за настоящее, но оно все равно фуфлом останется, а настоящее, как бы его не поливали, все равно останется настоящим. Для этого просто нужно время. Вот почему я спокоен.

Время сестра правды.

Горбачев: Вы сказали, что фильм начали мочить за восемь месяцев до выхода. Ну а неужели вы сами этого не могли ожидать? Учитывая, как вы пылко высказываете ваши взгляды, учитывая, что это за взгляды, неудивительно, что, условно, либеральная публика заведомо очень саркастически к вам настроена, нет? Я не имею в виду, что они правы, но удивляться-то тут нечему.

Михалков: Саша Слушайте, я не хочу развивать эту тему. Скажу только, что, увидев этот набор публикаций, попросил моих товарищей из Института социологических исследований проанализировать.

Мне стало интересно, почему Le Figaro, почему Le Parisien, почему Los Angeles Times пишут разгромные рецензии? Картина не была в Лос-Анджелесе никогда, а ее мочат не видя. И я получил от них анализ. Это очень интересно.

Но распространяться о нем я не буду!

Горбачев: Я вообще немного другое имел в виду. Все-таки ваши фильмы всегда были во многом интеллигенции адресованы, мне так кажется. А теперь ваша же аудитория вас заведомо отвергает.

Михалков: А вы уверены, что интеллигенция осталась такой же, как и тогда, когда она принимала мои фильмы? Мы все меняемся. Я терплю вашу точку зрения. И высказываю свою и в кино, и сейчас. Так давайте спорить, только не надо лгать, подтасовывать, подменять одно другим.

Ванина: Давайте о ваших взглядах тогда. Они, в общем, известны. Вы линию государства в целом одобряете.

Важно

Но вот смотрите буквально на днях депутат Яровая предложила законопроект, который будет регулировать разговоры о Великой Отечественной войне.

И те разговоры, которые не соответствуют нашему патриотическому духу, хорошо бы заткнуть. То есть штрафовать за них или даже сажать. Ваш фильм-то мог бы вполне под такой закон подпасть.

Михалков: Если рассматривать его как историческую правду конечно. А если рассматривать его по тем законам, по которым он сделан, нет. Ну и потом это мнение Яровой.

Горбачев: Согласно мнению Яровой и ее друзей уже много законов принято. Вот хотя бы оскорбление чувств верующих при желании, мне кажется, под него можно и последнюю сцену Предстояния подвести.

Михалков: Подождите. Этот вопрос будет когда-нибудь стоять в Соединенных Штатах Америки?

Горбачев: При чем тут Соединенные Штаты Америки?!

Михалков: Объясню. Мы говорим о цензуре, о самоцензуре. Там существуют непреложные вещи, которые трогать нельзя. Например, условно говоря, лежать во время исполнения гимна.

Горбачев: Да бросьте, там смеются над чем угодно.

Михалков: Я вам честно скажу. Я не могу понять Яровую. Я ее не знаю. Я снял картину, которая не расходится с моими убеждениями.

Ванина: Ну а когда возникнет этот закон, и вам скажут

Михалков: Да не возникнет.

Горбачев: Об оскорблении чувств верующих уже возник.

Михалков: А почему вы не думаете о том, что в течение 80 лет эти чувства затаптывались?!

Горбачев: А при чем тут это опять же?!

Михалков: А если вы об этом не думаете, вы не разделяете следствие и причину.

Совет

Ванина: Ну смотрите, я верующий человек, я хожу в церковь с детства. Я считаю, что это вредно для церкви, когда она начинает смешиваться с государством и из института нравственного, духовного превращается в карательный. Это какая-то подмена.

Михалков: Послушайте, все можно довести до абсурда. Знаете, в одной летописи XII века написано: мол, что-то не получилось, потому что делалось с тяжким, звероподобным рвением. Вот у нас, к сожалению, такое часто происходит здоровое начинание превращается в свою противоположность.

Да, я согласен, что и церковь иногда делает глупости на бытовом уровне, но это не снимает проблемы. Когда мне говорят о трогательной наивности Pussy Riot, я хотел бы посмотреть на них у Стены Плача. Я бы посмотрел, что от них осталось. Или бы они пошли в какой-нибудь, знаете, аль-Харам.

Горбачев: Понятно. Пошли бы они в мечеть. Это значит, что мы должны быть такими же, как ребята, которые в мечети?

Михалков: Это значит, что мы должны так или иначе защитить то, что у нас и так было попрано. Согласитесь, есть некая избирательность.

Когда вы оскорбляете чувства верующего исламиста, вы понимаете, что потом на улицу выйти не сможете. Вы говорите мы не хотим быть как исламисты.

Так я вам на это и говорю: если не хотим, давайте мы сами для себя решим, что не надо меня оскорблять и рубить мои иконы, чтобы мне потом не хотелось этим топором разрубить вам голову.

В одной летописи XII века написано: мол, не получилось, потому что делалось с тяжким, звероподобным рвением

Обратите внимание

Ванина: Ну допустим, но зачем это на законодательном уровне проводить? Разве такие вещи не через образование и культуру стоит развивать?

Михалков: А это потому, что, как Черчилль говорит, мы хотим перепрыгнуть пропасть в два приема. Но вы сейчас говорите о методах. А я говорю о сути. Конечно же, образование это великая, необходимая вещь. Как говорил мой отец, сегодня дети, завтра народ. А мама говорила: воспитывать надо, пока поперек кровати лежит. Когда вдоль уже поздно.

Ванина: Вы два года назад были все время на виду. Сначала фильм, потом выборы, дебаты, что только не. А потом как будто пропали. И теперь снимаете совсем другую историю вроде как очень частную, маленькую, по Солнечному удару Бунина.

Михалков: Нет, это не маленькая история и не частная. Это соединение прозрачного Солнечного удара с полными страшной горечи Окаянными днями. Это очень глобальная история. Которая пытается поставить вопрос, почему произошел 1917-й, 1921-й.

Это воспоминания человека, который сидит в Одессе в пункте эвакуации, ждет, когда их отправят оттуда, и в контексте этого лагеря вспоминает тот самый один солнечный день. И в этом солнечном, ничего не значащем дне мы должны найти зачатки того, что привело нас к революционной катастрофе.

Эта тема мне очень интересна: где те ростки, которые привели нас к 17 году? Вы понимаете Я видел, как много художников, осыпаемых лаврами, засыпали под их лепестками.

Меня ситуация, которая вокруг меня сейчас существует, заставляет работать, убеждая в своей правоте, или же прислушиваться к критике, если она справедлива, пытаться ее учесть.

Ванина: А вы не задумывались над тем, что у опытных режиссеров, взрослых, бывает такая распространенная проблема: после определенного момента они как будто теряют чутье. И все.

Важно

Михалков: Конечно. И я не исключаю такого абсолютно. Но когда это происходит, режиссер этого не видит. Именно поэтому это так опасно. Знаете, есть казачья пословица: Слепень, который сидит на жопе скачущей лошади, тоже думает, что он кавалерист. Да, этот вопрос меня волнует. Но есть один критерий, очень важный, я уже говорил.

Как работает группа. Когда мир на экране вместе с тобой вдохновленно и жертвенно творят твои товарищи, когда актеры отрываются от земли и парят в воздухе, импровизируя в кадре, когда группа, сняв красивый дубль, аплодирует друг другу, потому что каждый считает себя творцом, как и ты Это невозможно симулировать.

В этот момент абсолютно безразлично, кто и что будет говорить про твою картину, Вообще, режиссер это вечный выход из положения.

И когда выходишь из положения на зубах, на крови, не потому, что будут ругать, а потому, что хочется снимать, это интересно! Когда ты четырьмя камерами после кучи репетиций снимаешь сразу восемь минут, а в середине подзываешь актера, который вышел из кадра, и говоришь ему: зайди обратно и скажи такую фразу.

И он заходит, говорит и этого никто не ждет! А четыре камеры снимают. Вот это сказка, вот это песня. Я вам скажу больше: мне процесс сейчас интереснее результата. Я бы, честно говоря, вообще отправлял бы весь материал кому-нибудь, чтобы они сами монтировали и выпускали. А я бы снимал и снимал

Похожи ли Владимир Путин и Пётр I?

С тяжким, звероподобным рвением

Забурлил электрический интернет. Случилось то, чего все ожидали, но всё-таки надеялись что этого не произойдёт. Сквозь дебри Химкинского леса, неспешно, почесывая хорошо смазанные маслами и помадой бороды, на тропу информационной войны вышли хипстеры. Первое, что сделали брадолюбивые мужи — это закидали интернет картинкой с изображением Петра Великого.

Известный портрет первого русского императора снабжён пояснительной надписью, что дескать Пётр Великий не считал Европу Содомом, а вовсе даже напротив всячески учился в Европе строить города, корабли и приглашал немцев в Россию, строить государство.

В общем-то, спорить не приходится, император Пётр Алексеевич был абсолютно прав, однако некоторые моменты хотелось бы уточнить.

Нет, безусловно технический гений европейской мысли покорил молодого государя, вышколенные, стройные коробки солдат марширующие по окрику командира поразили молодого Петра. Оружие, мушкеты, солдатская форма — всё это обуяло нрав государя. А ещё флот.

Совет

Огромные, величиной с несколько домов, ведомые дыханием ветров деревянные крепости на воде — как романтик-милитарист Пётр Великий мог не полюбить это? Разумеется, глупости вроде того, чтобы сдать власть купцам, а самому просто пировать за государственный счёт, ну то есть взять на вооружение европейскую политическую модель, как это предлагают сейчас наши политические меньшинства, Пётр даже не попробовал.

После посещения Европы царь заставляет носить не уютные шубы и косоворотки, а европейское платье, а чуть после силой бреет высшее руководство страны, заставляет ходить самых родовитых бояр бритомордыми.

В общем-то, чисто внешне, студенты ПТУ в костюме «Абибас» значительно больше похожи на птенцов гнезда Петрова, чем бородатые менеджеры среднего звена в майках «Белояр».

Кстати, поборникам ЗОЖа на заметку, до путинских запретов на курение в общественных местах, единственным «табачным законом» был закон Петра Великого, предписывающий в «ассамблеях табак курить».

К моменту начала правления Петра Первого оказалось, что своего производства современного оружия в стране нет. То есть что-то делалось, но этого явно не хватало для грядущей войны.

Устроив самым спесивым военную компанию на Украине, перебив «сторонников легитимного Батуринского правительства». Сразу же после победы под Полтавой, царь даже устроил пир, где великодушно заставил праздновать побеждённых шведов «день победы под Полтавой».

Любимое развлечение отечественных туристов — на 9 мая найти немца и заставить пить за Победу было не чуждо и царю Петру. Разве что государь ватник не надевал и не рассказывал покорённым шведам, чтобы с ними сделали при Сталине.

Кроме прочего ужаса и мракобесия, Пётр Алексеевич надавал пинков и русским националистам, выступившим «против Антихриста в Кремле». В 1708 году некто Кондратий Булавин захотел маленько «помазепить»: вольный Дон, все дела, преступников выдавать не будем, Турция нам поможет.

Обратите внимание

Всё подавалось под тем соусом, что Пётр всё слил, сам продался Сатане и вообще он Антихрист, так что постоим-ка постоим за веру и свободу, а заграница нам поможет.

Россия их простила, но Петра Алексеевича люди запомнили надолго.

В общем, если присмотреться, то образ России Молодой всякий раз достаточно единообразно проступает в очертаниях нашей Родины после тяжёлых испытаний. После смуты, разрухи и перестройки начинать всегда приходиться с одного и того же: строить порты на Балтике, отвоёвывать у турок и их побратимов Чёрное Море, заново ставить заводы и предприятия.

Разве что корабли с европейцами в этот раз построить не удалось, но сейчас мы и без них корабелы что надо.

Подведя итог можно сказать, что любая попытка критиковать сильную власть с позиции «а вот Пётр I тоже был из Питера, а с западом дружил» должна восприниматься однозначно: во-первых не дружил, а во-вторых Пётр Алексеевич, всё-таки коренной москвич, а в Санкт-Петербург уже потом переехал, для понимающих людей — очень важное обстоятельство.

Никита Юрченко

Журналистская правда

This entry passed through the Full-Text RSS service – if this is your content and you’re reading it on someone else’s site, please read the FAQ at fivefilters.org/content-only/faq.php#publishers.

Д.Быков беседует с А.Кончаловским

С тяжким, звероподобным рвением

Что-то где-то в мире грохнулось…
А.

Кончаловский, западник и либерал, пример якобы европейского интеллектуала, сумевший встроиться в западный кино-бизнес на третьих ролях, который в 2012-м году истерил по поводу деградации России, призывая русских ужаснуться самим себе и Путину – вот этот самый Кончаловский в интервью такому же западнику Быкову порвал все альбацевские шаблоны и предстал ярым ватником, крымнашистом и антиимпериалистом.

Кончаловский просто растоптал Быкова. Красиво, изящно.

“- Но какие соблазны у нынешних российских крымнашистов? Ведь они-то все понимают.

— Твой язык и слова, который ты употребляешь, говорят о том, что тебе абсолютно ясна картина мира. Ты знаешь, что хорошо и что плохо. И вряд ли ты задумываешься, что ты узник своей концепции. Осмелюсь предположить, что ты сидишь в тюрьме своей концепции. А ведь всё на свете становится одновременно и хуже и лучше.

«Хуже» всегда очевиднее, потому то оно всегда громче заявляет о себе. Мне кажется, пугалки и разговоры о фашизме в России — это готовые к носке дешевые формы одежды, этакое «Pret-a-porter».

Мало кто понимает, что русская культура — огромная архаическая плита, которая лежит во всю Евразию и восходит даже не к славянству, а к праславянству, к самой языческой древности. В наследство от Византии нам досталось Православие, но не досталось ни иудейской схоластики, ни греческой философии, ни римского права.

И в этом — как наш недостаток, так и наше преимущество. И эту тектоническую плиту пока никому не удалось сдвинуть. И любую власть она будет структурировать, согласно своему представлению: какой она должна быть.

— Согласитесь, эта плита начинает сейчас размываться…

— С чем я должен соглашаться? С тем, во что веришь? Твои надежды, которые ты выдаешь за действительность? Мудрость Путина именно в том и заключается, что он улавливает эти гравитационные волны, — в отличие от других политиков, которых народ сейчас недолюбливает. Путин опирается на эту тектоническую плиту, в этом его сила, зачем ему соответствовать ожиданиям наших «друзей»?

Он такой лидер, в котором мы нуждаемся, именно поэтому у России в XXI веке наилучшие шансы. И когда «Министерство Правды» совокупного западного мира возмущается тем, что Путин «хочет изменить существующий мировой порядок», оно скромно умалчивает, что сегодня — это мировой порядок, соответствующий интересам Америки. Я должен констатировать, к своему огорчению, что этот мировой порядок приходит к своему краху, и никакие рецепты спасения англо-саксонского мира уже не работают.
Первыми, как всегда, это сообразили англичане. Помнишь, в фильме «Гараж» герой Гафта говорит: «Вовремя предать — это не предать, это предвидеть!» Англичане — мастера предвидения! Королева Британии делает книксен китайскому коммунисту, подсаживает его в золотую карету — думал ли ты дожить до такого? Так вот, вернемся в кризису англо-саксонского миропорядка — Путин совершенно четко дает ему понять, что доллар не должен управлять мировой экономикой. Все, кто осмеливались до него это сделать, были физически уничтожены. Кеннеди, Садам Хусейн, Каддафи… Де Голлю повезло — он умер своей смертью. Сегодня никто не осмеливается этого сделать, но Путин сделал.

— Знаете, Андрей Сергеевич… Вот услышать от вас слово «англосаксы» — до этого я действительно не думал дожить. Дальше, наверное, будет «геополитика».

— В слове «англосаксы» нет негативного смысла. Они были всегда наиболее продвинутыми идеологами имперской экспансии. Еще влиятельный английский придворный астролог, математик, астроном, географ и секретный агент Джон Ди в конце шестнадцатого века в письмах Елизавете Первой внушал ей представления об особом мировом предназначении Нового Света.

Важно

Он был вовлечен в тайную внешнюю политику королевы и стоял у истоков борьбы с Россией. Кстати, Джон Ди подписывал свои секретные сообщения королеве псевдонимом «007». Англия всегда боялась конкуренции с Россией. Она постоянно сталкивала Россию с другими государствами.

Полтора века назад английский премьер-министр, лорд Палмерстон, признался — «как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет». Тут нечего добавить! Пытаясь ослабить Россию, британцы всегда успешно сражались с нами чужими руками — французскими, немецкими, турецкими. Мне кажется, что революционный агитпроп Маяковского времен 20-х годов вполне отвечает реальности.

Есть мировой капитал, «три толстяка», про которых все гениально угадал Олеша, — так и выглядит мировой империализм. Конечно, и у Рокфеллера и у Сороса есть ЯСНОЕ представление о том, как должен быть обустроен мир. Но, согласись, принимать во внимание их мнение бы ошибкой, Гайдар с Чубайсом уже это попробовали… Теперь и у «толстяков» грядут разборки.

Например, европейский клан Ротшильдов не на жизнь, а на смерть конкурирует с американскими Рокфеллерами. Если ты подозреваешь, что от моих ответов пахнет «ватником», — я не против. Считай, что я ватник.

– Но Россия не развивается, гниет, о каких великих шансах вы говорите?!

— Это твоя точка зрения, — одна из бесконечного количества точек зрения других думающих людей, которые убеждены что их понимание проблемы отражает истину. Спорить с тобой я не нахожу продуктивным.

Однако могу заметить, что такая категорическая ЯСНОСТЬ — не самая лучшая позиция, чтобы хоть как-то приблизиться к пониманию истины. Осторожная попытка оценки свойственна восточной мудрости.

Сегодняшняя европейская безапелляционность — во многом результат изобилия мгновенно доступной информации в интернете, где банальные истины смешаны с гениальными прозрениями и теряются в океане полного мусора.

Изобилие информации привело к банализации всех понятий и десакрализации мировых ценностей и к «ПОЛНОЙ ЯСНОСТИ». Такая ясность может быть очень опасна и разрушительна. Теперь попробуй опровергнуть несколько фактов: Россия при Путине стала одним из центров глобальной политики. Ни одно серьёзное решение в мире не может быть принято без участия России. Это касается как политических решений (например, попыток пересмотра итогов 2-й мировой войны), так и экономических (мировые цены на нефть, газ и др.). А ты утверждаешь что Россия гниет…
Другой вопрос что кризис мировой политической системы, а также невероятный накат лжи и грязи, льющийся из общезападного «Министерства Правды» вкупе с разного рода санкциями, заставляет Россию поджимать ноги и преодолевать ухабы и рытвины, а также принимать адекватные меры для сохранения своей государственности.

Да, запахло морозцем, но «подмороженность» – как говорил, кажется, Победоносцев, — лучшее состояние для Российского государства… Чтобы, так сказать, «не протухла»…

А так, мне кажется, что наша страна редко когда была в лучшем состоянии…
Не могу удержаться, тут у меня отмечена чья-то реплика из среды «интелликонов»: «…Мы зажрались, господа. Мы слишком много и вкусно жрем, нам слишком легко все достается. Мы не ценим шмотки из прошлой коллекции, забыв как наши бабушки штопали носки. Мы ноем, что нам плохо, в комфортных автомобилях с кондеем. Мы вообще всегда ноем. Нам вечно мало, ничего не удивляет. Чтобы быть счастливым, надо себя ограничивать. Не зря в любой религии существует пост. Чем человек голоднее, тем вкуснее еда. Чем человек зажратие, тем еда безвкуснее, а душа несчастнее. ..Нас почему-то воспитывали так, что нам все должны. Мы не ходили в школу за 5 километров, вгрызаясь в гранит науки. Мы не помогали родителям в поле – нас всегда обеспечивали горячим завтраком. Многие их нас не хотят детей. А зачем заботиться о ком-то?..» ну и так далее. Конечно, это только еще одна точка зрения… Однако, стоит признать, что опасения и страх Западных стран вполне обоснованы… Огромные просторы, неизбывные ресурсы, талантливейший народ, высокая нравственность сохранившаяся с ХIХ века – у России действительно есть все для того, чтобы стать державой – гегемоном

— Никто не получает от них ничего.

— Мне, конечно, очень симпатично твое искреннее стремление к справедливому распределению благ, которое напоминает мне первые лозунги большевиков и которые так приглянулись архаическому крестьянину. Но ничто в мире не случается без причинно-следственных связей. Русская ментальность безгранично неприхотлива и лишена буржуазного накопительского инстинкта.

Одной из главных проблем нашей Власти я вижу в том, что призыв к предпринимательству не рождает в русской душе немедленного желания бурной деятельности и разбогатеть. Крестьянская ментальность, которая пронизывает наше общество, и носителями которой также являемся мы с тобой (да, да, не морщись!), эта ментальность требует от государства лишь одного — чтобы его государство оставило в покое и не мешало существовать. Солидной части нашего населения будет вполне комфортно, если им будут прибавлять по пять тысяч в год, они будет довольны. И потом, не надо забывать — Россия самый лакомый кусок для мировой алчной Дантовой волчицы, потому что при таком богатстве земли у нас самая малая плотность населения.
У Китая нет природных ресурсов и сто сорок пять человек на квадратный километр, а у нас восточней Урала — двое. Оптимальное соотношение гигантских запасов, огромной территории и почти нет народа. В этом плане похожи мы только на Бразилию. И именно мы — две главные страны этого века. От Европы вообще уже ничего не осталось, ее добил интернет, вялая мягкотелая имитация демократии, политкорректность.
А Россия останется неизменной и перемелет всех. Философ Александр Ахиезер, незаслуженно забытый, нащупал алгоритм российского маятника от архаики к попытке модернизации и откат откат обратно в хтоничекую пропасть. Он пришел к выводу, что в отсутствии в русской культуре «серого» звена между белым и черным, между «наш» и «не наш», Россия всегда будет выбирать архаизацию, всегда будет совершать возвратно-поступательное движение — кризис, перезревшие реформы, медленные откат, назревание нового кризиса.
И так до тех пор, пока не возникнет безжалостная потребность насильственно утвердить между двумя крайностями третью нейтральное аксиологическое пространство, которое сведет на нет стремление русских к крайностям — «кто не с нами, тот против нас».

— Но Ахиезер ужасался этой ситуации, а вы восхищаетесь…

— Во первых — с чего ты взял, что он ужасался? Ученый не может ужасаться, это удел мечтателей и тех людей, которым ЯСНО, как должна складываться реальность.

Ибо то, что Ахиезер описал, само по себе не плохо и не хорошо … Я восхищаюсь не смыслом его анализа, я восхищаюсь его глубиной, которая помогает понять Россию и объяснить закономерности ее развития.

Совет

Еще один ученый — Владимир Булдаков — очень интересно развил мысль Ахиезера, касающуюся тектонической плиты архаики, на которой покоится российская культура, а следовательно, государство.

Не без иронии Булдаков замечает, что интеллигенции недоступно понимание того иррационального факта, что русский народ создает в своем обществе власть согласно своему представлению о власти, а не вследствие победы той или иной партии на выборах. Для меня это было огромное облегчение — понять неизбежность возникновения властной государственной вертикали. Так вот, в 90-е года Запад находился в эйфории от ощущения, что Россия ослабла и не представляет более никакой опасности для ее полного захвата, и тут откуда ни возьмись вышел этот, невысокий, и сказал: «хватит, Россию я вам не отдам!»
Может быть и не он сказал, а через него история сказала, провидение! У него просто хороший слух, он услышал тихий голос истории, вот и все.

— Он будет, видимо, править пожизненно?

— Я чувствую горечь в твоих ламентациях! А у тебя есть альтернатива? Чем дольше он будет править, тем это лучше для России. Россия сейчас единственная, кроме Китая, кто может помешать «Трем Толстякам» угробить планету. Так что нас они в покое не оставят.

— Скажите, а в Крым обязательно было входить?

— Зачем ты задаешь мне такие смешные проверочные вопросы, чтобы понять, что я «свой» или «чужой»? Просто факт — в семнадцатом истекает контракт с Украиной на размещение нашего флота в Севастополе, и украинцы с американцами уже договорились о военной базе с НАТО. Так что в Крыму была бы американская база со всеми вытекающими из этого последствиями. Ты можешь себе это представить: американский Крым?!

— Я даже спорить с вами не буду, потому что с конспирологией не спорят.

— Старик, но все это так очевидно! Тебе, конечно, подавай великие потрясения, потому что ты толстый, как Хичкок, и соответственно любишь триллеры…

— Я не очень толстый.

— Ты толстый.

— Феллини тоже был толстый.

— Но не такой, как ты. Я его видел не раз. Он был плотный малый, но и только. Я в семидесятом оказался в Риме и позвал всех кумиров смотреть «Дворянское гнездо»: Феллини, Антониони, Пазолини, Лоллобриджиду, Кардинале…

Они все пришли. Почему – до сих пор не понимаю. Видимо, поразились моей наглости. Феллини сел в первом ряду и через десять минут ушел, и больше я его не видел. Он, наверное, не мог находиться с Антониони в одном помещении.